Через пару-тройку недель многомиллионная аудитория Первого включит телек в прайм-тайм выходного дня и увидит молодую улыбающуюся принцессу Алину Загитову в качестве ведущей нового сезона «Ледникового периода». Почти точь в точь, как в новогоднем шоу, только рядом еще и одетый с иголочки Ягудин. Show must go on каждый год — особенно, когда в ведущих суперприма фигурки.
Кадры как олимпийская чемпионка стремительно проносятся мимо журналистов, задающих вполне безобидные вопросы, увидит намного меньше людей. В общем-то, оно и к лучшему.
«Простите, нет, мне нельзя» как единственный ответ про Ягудина, дебют в телевизоре и открытые прокаты — и вот мы уже видим не Алину с рекламного баннера Shiseido, обложки Tatler или очередного мероприятия Puma, а в лучшем случае растерянную (в худшем — зашуганную молодую девушку), которая отчаянно боится сказать что-то не то.
На следующий день выйдет новость на сайте федерации, где Алина объявит то, что все и так отлично знали. Но вместо живых слов живым представителям медиа — сухие строчки пресс-релиза, за которыми нет Загитовой.
А где же вообще она?
Это не вопрос сегодняшнего дня или последнего года после объявления о приостановке карьеры. Загитовой в принципе не бывает в интервью. Есть образ, который всегда говорит то, что хочет слышать целевая аудитория фигурного катания — простите за сексизм, но это чаще всего женщины, весьма вероятно за тридцатник, вполне возможно с дочкой.
«Я катаюсь для удовольствия» или пять вещей, которые Алина взяла бы на необитаемый остров (в набор юной леди входят коньки, тренеры и лед, а, еще телефон и родители) — это крайне мило звучит и идеально попадает в паттерн «она такая же, как моя дочь». Только абсолютно неживо.
«Все интервью Алины производят впечатление абсолютно неживой субстанции. Неважно, интервью ли в микст-зоне, на прессухе, после тренировки или на светском ивенте, задают ли вопросы журналисты или присылают их фанаты — всегда идеально выверенные ответы, ровно те фразы, которые гарантированно располагают ЦА к себе, никакого негатива, мир во всем мире, дружба, жвачка. Иногда собака. Ни в одном предложении нет самой Алины, так пишут пресс-релизы, но так не говорит человек», — за год с моего поста в телеге ничего не изменилось, я готов подписаться под каждым словом этого абзаца.
Частично в этом виноваты и журналисты — я до сих пор не могу забыть целый плейлист идиотских вопросов на московском этапе Гран-при. Некоторые коллеги хватались за голову, а Женю Медведеву миллиардный вопрос про ее четверной сальхов разозлил настолько, что она устроила полноценную отповедь несчастному японцу прямо на пресс-конференции.А теперь представьте хоть какое-то сопоставимое проявление живых эмоций от Загитовой в такой ситуации. Не можете? Вот и я не могу. Нейросеть скорее сгенерирует очередную дежурную фразу.
Ладно, это все было в момент спортивной карьеры: тяжелый период, максимальная концентрация и собранность, нежелание распыляться по мелочам. Но сейчас-то с чистой совестью и хвостом Алина абсолютно заслужила право начать жить в удовольствие: контракты, учеба в вузе, шоу, телек, мальчики, ТикТок с сестрой — в общем, то, чего абсолютно заслуживает молодая леди, выигрывшая абсолютно все, что можно и нельзя.
Но чем больше контрактных обязательств становится у Алины — что само по себе отлично, — тем еще реже мы видим хоть какие-то всполохи искренности и непосредственности. Контраст девушки с обложки или телеэкрана и реальной Загитовой, которая все больше зажимается при любом не согласованном заранее спиче, угнетает все сильнее и сильнее, усиливая ощущение, что от самой Алины уже не зависит ничего: ни продолжение/окончательное завершение карьеры, ни участие в проектах.
У людей с хорошими лицами принято жалеть Гном Гномыча (прости, Саша, что опять о тебе) — дескать, ребенка лишили детства, заодно добавим несколько психологических травм. Звучит убедительно, только иногда кажется, что золотая клетка Гном Гномыча и то попросторнее будет, чем у Алины.
«Триксель-пиксель» — телеграм-канал Александра Петрова, где фигурки еще больше
