На информационном ресурсе применяются рекомендательные технологии (информационные технологии предоставления информации на основе сбора, систематизации и анализа сведений, относящихся к предпочтениям пользователей сети "Интернет", находящихся на территории Российской Федерации)

Девушка-фанатка участвует в драках наравне с мужиками

Фанатка «Спартака» Екатерина Макарова в этом году стала участницей первого в России кулачного боя среди женщин на турнире Top Dog. И первой героиней программы «В движе». В новом выпуске мы поговорили с Екатериной о женщинах в фанатизме и околофутболе. Катя активно участвовала в фанатских акциях, проносила пиротехнику и баннеры на стадион, а также застала рассвет одного из известных коллективов фанов «Спартака».

— Когда Supporters Group только начала образовываться, в составе там было несколько девочек, я в том числе, — рассказывает Екатерина. — На этом фоне начались разные каверзные вопросы. Ничего удивительного, потому что девочки часто приходят на футбол, в лучшем случае, ради тусовки. В худшем — ради мимолетных связей, но не хочу говорить за всех. Я лично встречала девчонок, которых ценила за идейность. Они как люди, как личности были интересны, плюс им был интересен футбол — не потому что там есть ребята, а потому что им интересно находиться в коллективе, что-то делать ради команды.

Первое время было обидно: я пыталась доказать, что не для этого здесь, а потом поняла, что мне нечего доказывать. Я делаю то, что нравится, и те люди, с которыми я близко общаюсь, видят это. Им я все уже доказала.

О жизни в движе

— В основном, это была визуальная поддержка на секторе. И вся подготовка до нее — рисовали баннеры, раскладывали их. Потом, когда начались масштабные перфомансы, требовалась помощь большего количества людей, чтобы поднять, разложить и вовремя все это сделать.

Вне стадиона «скаутить» приходилось. Не так часто, было буквально несколько моментов, но они тоже приносили свой вклад в развитие коллектива. Supporters Group начинала прямо с низов. Помню моменты, когда мы рисовали баннер 3×3 метра в подъезде на лестничной клетке.

Потом надо было сделать баннер побольше — искали помещения, залы. С каждым разом баннер становился все массивнее. Проблема не в том, чтобы нарисовать его, а найти место, где рисовать, чтобы тебя никто не накрыл за этим процессом. Иногда я носила баннер в своей сумке, чтобы его никто не нашел. Файера тоже проносила, но все в рамках культурности!

Я начинала, когда коллектив только образовывался, нашей целью являлось подобие мужского околофутбола. Группа девочек, которые собираются драться с другими во славу «Спартака». Изначально у меня был юношеский максимализм, не хотелось отставать от ребят. Но поняла, что мои взгляды на футбол, на коллектив сильно отличаются от взглядов других девочек, которые пришли после меня или вместе со мной начинали. Я видела в этом какую-то тусовку, желание приобщиться к чему-то топовому — стать подругами футболистов.

Коллектив важнее команды

— Так получилось, но у меня отношение к команде заменил коллектив. Мне стало приятнее находиться в нем, совпадали интересы с некоторыми людьми. Прежний интерес к футболу пропал — сейчас его особо нет, я это признаю.

— На футбол ты продолжаешь ходить?— Очень редко. Надо платить за него, а сейчас все дорого. Но на выездах я бываю. Это запоминающиеся поездки, потому что ты едешь за эмоциями, с близкими людьми.

— Каких игроков нынешнего «Спартака» ты знаешь?— Даже не назову. Я за этим не особо слежу.

— Получается, ты типичный «спортик»?— Получается, да. Мне не стыдно признаться, что интерес к футболу вытеснил коллектив, и меня сейчас интересует спортивная карьера.

— Продолжая тему, когда ты на стадион ходила активно — вот эти все заряды, что кто-то должен отсосать… Девушки произносят эти вещи?— Да. Произносят, потому что идет заряд — тебе надо его поддержать.

— А то, что это физически странно выглядит?— Да, кричали.

Проблемы с властями

— Сейчас вокруг твоих товарищей из Supporters Group — неприятности. Очень странное дело, возникшее после миролюбивых проводов команды.— Просто нашли крайних. Очевидно, что опасности от этих людей вообще нет и не могло быть. Все знают эту зону стадиона, там не было никакого оживленного движения, и людей сейчас цепляют абсолютно не по делу, просто для показательного воздействия. Так всегда было после каких-то футбольных движений, которые никому вред не приносили. Да, это несправедливо.

— У тебя не было таких случаев?— Было по мелочи. Кто-то рядом с тобой файер зажег, и тебя тоже забрали. Потом объясняешь все, десять часов сидишь в отделе — они штраф выпишут и все.

Драки с парнями

— У меня было желание подраться с мальчиками. Я помню, как пришла и спросила: «Я хочу тоже подраться, можно?» На меня посмотрели: «Ты [ударилась]?»

Со временем поняла, что это глупо и по отношению к себе самой, и к тем людям, которые будут против меня выходить. Это деморализует обстановку. Вот кто-то не может ударить девочку, такое может ввести его в ступор. Уже не «фэйр-плей», нечестно получается.

— «Фэйр-плей» заключался в том, что нельзя между ног мальчикам ударить?— Когда мне приходится с человеком сражаться — я все время смотрю выше пояса. В спорте есть такое негласное правило. Думаю, если мне скажут специально ударить, для меня это будет тяжело сделать.

— А если выходит человек жесткого воспитания и думает: «Вот ты дура. Ну что, готова? Надо с тобой еще жестче поступать, чем с мужиками».— В принципе, он прав. Все те, кто выходят, знают, зачем они это делают, знают, что их будут бить, но и они будут бить. Если ты будешь жалеть, то тебя никто не будет. В этом и заключается весь смысл. Если бы я вышла и получила, то это был бы мой выбор, мои проблемы, и никого нельзя в этом винить.

Когда я поехала в Питер, то мне там нормально досталось. Была я и еще двое ребят, мы шли через парк, и как раз подъезжают две машины, выходят человек семь. Им сказали, чтобы меня не трогали, и они подходят к тем двоим, начинают бить. Конечно, я не буду просто стоять и смотреть. Я подхожу сзади, кидаю боковой и слышу нецензурное выражение в мою сторону, и раз — небо над головой. У меня сотряс был, у них лица тоже помяты, но ничего серьезного.

— То есть, это был тот случай, когда ты сама хотела и получила?— Да, если бы я рядом стояла, они вряд ли бы меня начали бить. А тут получается — раз ты нападаешь, имеют право тебе ответить.

— Мы все-таки знаем, что такой случай, по крайней мере, один, в России был, и он даже зафиксирован на видео. Девушку звали Виктория. Ты с ней знакома?— Да, мы с ней в одном клубе тренировались, боксировали даже. Честно, я ее уважаю за этот поступок. Я не говорю, что она правильно сделала. Про здоровье мы не говорим, но именно в плане духа поступка, в плане внутренней силы — это, как минимум, достойно уважения. Не все парни, которые выходят туда, могут так себя вести.

— Мы все-таки живем в стране пока еще победившего патриархата, и это смотрится со стороны многих мужчин абсолютно неэстетично.— Есть сексисты, которые считают, что ты должна на кухне борщ варить — пусть считают. Они мне так говорили, меня это не задевает никак. Касаемо драк на поляне, я сама понимаю, что это ненормально. Никто не будет жить по правилам другого.

Про отношения

— Давай представим сумасшедшую ситуацию: встречаешься с молодым человеком тоже из школы, все у вас прекрасно, ты к нему подходишь: «А я вот тоже хочу». И он говорит: «Давай, пойдем вместе». И вот идете вы вместе, кого-то вместе добиваете или там вас порвут.— Романтика, ха-ха!

— Любовь.— Человеку будет тяжело свою девочку подставить под удар. Это ненормально. Есть, допустим, в спорте пары, которые секундируют друг друга. Но, мне кажется, они так переживают друг за друга, что о таком виде даже речи быть не может.

— Как эта жвачка «Love Is» и вкладыш: «Любовь — это драться со своим парнем на поляне вместе».— Смотреть, как он добивает и помогать. Да нет, это уже извращение какое-то.

— Если тебе попадется кандидат, который болеет не за «Спартак», а за ЦСКА, «Динамо»… Как это будет?— Главное, чтобы мы по внутренним качествам совпадали. Это уже не так страшно, потому что ты уже перерастаешь эти понятия и чуть шире начинаешь мыслить, смотреть на все по-другому.

— А коллектив не осудит тебя? Как в Советском Союзе коллектив мог осудить за неправильные связи.— Когда до этого дело дойдет — уже будем думать. В Европе они могут идти, увидеть человека из другой команды и чуть ли не убить, а у нас с этим уже как-то все давно спокойно…

О драке на голых кулаках на турнире Top Dog

— Почему я на это согласилась? В марте начался карантин, все бои и соревнования отменились. Я как обычно к чему-то готовилась: уже начала догонять вес по ММА, но там тоже все отменилось, потому что границы закрыли. И я думаю: сижу без дела, тренируюсь, ничего не происходит — сразу эта апатия наступает. Когда нечем заняться, ты не знаешь, какая цель у тебя — все грустно, печально. Я подумала: «А что я теряю, собственно говоря?» На рейтинг это не влияет никак, какие-то деньги заработаю. Это, конечно, сложно назвать спортом. Это, по сути, драка на виду у всех за какие-то деньги.

— На протяжении всего боя с Екатериной Головатой у тебя часто была наклонена голова, и ты просто молотила там. Хорошо молотила, попадала — именно это нельзя назвать спортом?— Потому что это драка. Я переживала за лицо. Я была уверена на 100%, что буду ехать обратно в метро в капюшоне и в очках на пол-лица. Я их и взяла с собой, когда поехала на бой. Но я подумала — на улице тебе так же могут лицо разбить.

— Кажется, ты осталась не очень довольна тем результатом, который объявили, — ничьей.— Да. Сначала я не поняла, что произошло. Когда две руки подняли, думаю: «О, все подрались, все молодцы». Потом выхожу с ринга, говорят: «Ты же выиграла». Это люди, которых я не знаю, первый раз вижу. Потом пришла в себя, смотрела видео — сомнения зародились. И потом появляется статистика ударов. Там видно, что моя повыше. В итоге — ничья. Странно.

— Почему коэффициент на тебя был такой высокий, а на твою соперницу — низкий?— Я не знаю…

— То есть, ты была аутсайдером в этом бою, судя по коэффициенту.— Да. Я увидела его вечером перед боем. Смотрю — мне прямо обидно стало. Думаю: «Что вообще происходит?» Я не в курсе, как они ставят эти коэффициенты, откуда они их берут. Но было неприятно, на самом деле.

— Сколько ты на Top Dog заработала в итоге?— 40 000 рублей. Выход, победа и бонус неофициальный вечером забрали. Вот так. На бодягу хватило.

— Не было такого грязноватого ощущения каких-то дешевых американских боевиков? Где две девушки дерутся, сидят пузатые мужики, у них слюна течет, и они смотрят на это…— Нет, мы же не в грязи дрались.

— У тебя внутри есть какой-то моральный барьер? В следующий раз скажут: 100 000 рублей за выход в…— В грязи я не буду драться.

— Или по торс голой?— Нет, ну это уже порнография какая-то. Для меня это бой. Ты выходишь в ММА — руки, ноги; в бокс — боксируешь. Ты выходишь в Top Dog — дерешься без перчаток. Там же нет такого, чтобы таскать друг друга за волосы или еще что-то. Это уже внешние атрибуты, которые к бою отношения не имеют, я на них не пойду никогда.

Уже предлагают разное. В ВК пишут: «Можете сейчас побороться в купальнике за 5000 рублей? Камер не будет, просто провести три минуты схватки в купальнике либо с девушкой, либо с мужчиной». Постоянно приходят предложения. Я не знаю, почему, но такого было очень много. Сейчас — раз в год. Может, уже непривлекательна, ха-ха.

Раньше постоянно писали: «Поборись голой с девочкой, я посмотрю…» Ты думаешь: «Что вообще происходит?» И в профиле у них на аватарке две девушки в купальниках в непонятной позе сцепились. Такие извращенцы тоже пишут. «Можно поцеловать твои ноги?» Вот такое.

Можно ли оставаться женственной, занимаясь единоборствами?

— Вижу у тебя маникюр. Непривычно для бойца!— Так вышло. Это не смущает, потому что мне не мешает. Ну, а что такого?

— Женщины, занимающиеся единоборствами, тяжелой атлетикой, с одной стороны получают очень стройную, но при этом маскулинную фигуру. Это тебя внутри не отталкивает?— Мне кажется, это мешает, если ты начинаешь вмешиваться в естественный процесс организма с помощью гормонов, химии… Тогда да — это изменит не только твое тело, но и лицо. Мне кажется, какие-то мужские черты лица могут появиться. Это, конечно, не очень красиво.

— У тебя видно мышцы, в том числе на ногах.— Не знаю, меня устраивает. Если бы я весила 90 кг — наверное, было бы некомфортно. Я бы себя чувствовала не очень привлекательной. А так влезаю в свою одежду, с этим проблем нет. А если ты себя нормально ощущаешь, то спорт никак не повлияет. Синяки будут, поломанные носы, уши — это все очевидно. Но если ты себя ощущаешь девушкой…

— Ты сталкивалась в этом виде спорта с лесбиянками?— Да. Они меня даже за свою принимали, неудобно было. Мне обидно немножко. Не знаю, с чего они так решили. Говорили: «А ты тоже из наших?» Я отвечала, что нет. Понимаю, что надо спокойно относиться к выбору человека, они себя так чувствуют и не могут это поменять. Но мне тяжело осознать, честно, потому что я — гетеро.

— После Top Dog популярности прибавилось? Подписчиков в инстаграме?— Да, но я не могу сказать, что значительно. По сути, ничего не изменилось. Многие спрашивают, но я не считаю, что жизнь как-то перевернулась. Подписчики добавились, пишут хорошее и не очень. В основном, хорошее. С некоторыми общаюсь, если кто-то адекватно пишет.

— На улице стали узнавать?— Пару раз было.

— Как тебе эти ощущения?— Приятно, но я стесняюсь иногда. В основном они младше меня, дети лет пятнадцати. Кумир молодежи!

Колледж милиции, красный диплом

— Давай поговорим про твое образование, которое ты получала в жизни. Знаю, что оно тоже довольно интересное. Это был колледж милиции, правильно?— Да, было очень тяжело. Там был жесткий контроль: нас постоянно проверяли, мы подписывали всякие бумаги, что нельзя участвовать в митингах, нельзя было на футбол ходить, на спортивно-массовые мероприятия. Естественно, я ходила на футбол. Но если бы там была какая-то ситуация, и я бы оказалась участником, то меня бы, скорее всего, исключили. У меня даже был красный диплом.

— Красный диплом?— Да.

— А говоришь, что тебе было тяжело.— Я старалась учиться. Потом надо было где-то работать, думала, стоит попробовать. Но меня не взяли на военной комиссии по здоровью.

— А кем ты себя видела? Оперуполномоченным?— Не знаю, следователем каким-нибудь. Меня больше привлекает действие, чем формальные бумажки.

— Как тебя потом занесло работать в частную охрану? Это так?— Да, было дело. У меня был первый профессиональный бой. Меня готовил тренер, который подрабатывал в этой сфере, и он стал брать меня с собой в тир. Говорил, что пригодится в жизни. «У тебя физическая подготовка есть, посмотрим, как оно будет». И получилось так, что спустя какое-то время мне предложили подработку — сопровождать детей: отвести, привести… Я не могу сказать, что была какая-то явная угроза жизни или еще что-то…

— То есть, это были состоятельные родители, и их детей ты должна была сопровождать?— Да, такого формата были работы. Девушку сопроводить до магазина и обратно.

— Почему девушки нужны в этой работе?— Потому что они не привлекают к себе внимания, и, соответственно, от них никто не ждет каких-то решительных действий в случае угрозы. Когда такое вдруг наступает, то физические действия берет на себя специально подготовленный мужчина, а девушка уводит клиента в безопасное место.

— Стреляешь до сих пор хорошо?— Давно не было практики. Когда практика была — в принципе, было все хорошо.

Подпишитесь на канал Sport24 в Яндекс.Дзене

 

Ссылка на первоисточник

Картина дня

наверх