Легенда российского хоккея Алексей Морозов возглавил Континентальную хоккейную лигу год назад. И почти сразу же столкнулся с огромными трудностями на новом посту — в середине марта лиге пришлось приостановить, а затем и досрочно завершить розыгрыш Кубка Гагарина из-за пандемии коронавируса. В новом, 13-м по счету, сезоне КХЛ тоже пришлось решить много проблем, связанных с известным вирусом. Во время паузы на третий этап Евротура Морозов дал большое интервью Sport24, в котором рассказал, каким для него был этот год, что было сделано за это время и почему важно оставить потолок зарплат на прежнем уровне.
«Мне не пришлось все начинать с нуля»
— 14 февраля 2020 года вас официально назначали президентом КХЛ. Столько сложностей, сколько было у лиги за этот год, не было никогда. Каких ошибок стоило бы избежать?— Прошел уже год, и пролетел он быстро. Глобально я бы не стал что-то менять в прошедшем году. Конечно, была тяжелая ситуация. Мы приостановили сезон, должны были принять решение: доигрывать его любой ценой — портить календарь следующего, или нет. Как показало время, мы приняли правильное решение. С мая начали готовиться к новому сезону, смогли его успешно и вовремя запустить. И сейчас КХЛ — практически единственная лига, которая не останавливала чемпионат из-за пандемии. Все-таки в России выстроена система, которая позволяет привлекать молодых игроков и ребят из фарм-клубов. Конечно, случаи заболевания игроков и тренеров у нас есть, но мы справляемся с этим. По статистике за неделю на данный момент у нас один-два случая.
— Слухи о вашем назначении появились еще в январе 2020-го. Когда вы впервые узнали о возможности занять пост президента КХЛ, и какова была ваша первая реакция?— Слухи действительно ходили, но я ждал разговора с Геннадием Николаевичем Тимченко (председателем Совета директоров КХЛ. — Sport24). На встрече с ним я получил официальное предложение, мы обсудили нюансы. Окончательное решение принимал Совет директоров КХЛ. И 14 февраля было назначение. Я, конечно, был доволен, рад. Всегда хотел работать в хоккее.
— Были ли сомнения, или вы сразу сказали «да»?— Были сомнения. Нужно было понимать все нюансы, куда я иду, что от меня требуется. Одним из больших плюсов было то, что команда, работавшая с Дмитрием Николаевичем Чернышенко, оставалась.
— Вам быстро удалось сработаться с командой Чернышенко? — Я на протяжении четырех лет работал в Молодежной хоккейной лиге, многое у нас происходит централизовано, поэтому всю команду я знал. Мы бок о бок уже достаточно проработали, я видел профессионализм этих людей, видел, как они умеют управлять и работать. Мне очень помогло, что я не был один, не пришлось все начинать с нуля.
— Можете сказать, что изменились как человек за прошедший год?— Думаю, всех нас поменял этот год. Он был непростым. Я научился многому: научился работать из дома, научился многозадачности. Никогда до этого столько не разговаривал по телефону. За этот год я понял, что такое антикризисный менеджмент. В трудных ситуациях приходилось быстро принимать решения.
— Стрессоустойчивости научились? — Стресс, конечно, был. Все переживали, никто не знал, что будет дальше с пандемией, а у нас шел плей-офф. Весной был создан специальный штаб лиги, который работал 24 часа в сутки. Мы реагировали на все новости, все события.
— Хоккеисты нередко попадают под шквал критики, и как-то незаметным остается тот факт, что и менеджерам достается. Вы когда-нибудь сталкивались с таким количеством критики в ваш адрес, как на нынешней должности?— С критикой я сталкивался всегда. Когда с «Ак Барсом» приезжали в Уфу, как бы мы ни играли, нас все равно обсуждали. В сборной меня тоже критиковали журналисты, эксперты, болельщики. К критике отношусь нормально, иногда она бывает справедливой. Сейчас в свой адрес не слышал жесткой критики. Она, безусловно, есть, есть люди, которые говорят, что сделали бы что-то по-другому. Но тут показателен тот факт, что чемпионат у нас идет по плану, без пауз, все это результат большой работы летом.
— Дмитрия Чернышенко, особенно в первые годы, очень много критиковали журналисты, однако затем положительной реакции стало гораздо больше. Сравнивали ли вы себя с ним как с руководителем? — Когда я пришел работать сюда, он был руководителем. У него учился, как управлять и руководить коллективом, как собирать информацию о проделанной работе. Сравнивать себя с Дмитрием Николаевичем тяжело, все-таки у него большой опыт работы в этой сфере. Мне оставалось только смотреть, как он с этим справляется.
— Ощущаете сейчас, что вам не хватает опыта работы на руководящих постах, который был у Чернышенко?— За четыре года в МХЛ я многому научился. На данный момент есть команда, которая мне помогает. Поэтому справляемся, даже в такой тяжелый сезон.
«Сыну будет тяжело, все будут сравнивать с папой»
— Опишите свой типичный рабочий день.— В такое нетипичное время тяжело описать типичный (улыбается). Иногда рабочий день может длиться и 24 часа, потому что страна у нас большая. Когда у нас раннее утро, в Хабаровске уже день. Порой надо быстро реагировать на некоторые ситуации, так что я привык к ночным совещаниям. День начинается с работы. На носу плей-офф, поэтому ее еще прибавилось.
— Во сколько вы встаете?— Если время позволяет подольше поспать, то подъем в 7:30.
— Это подольше поспать?— Да (смеется). Как я уже сказал, ночные звонки никто не отменял. Когда дети уходят в школу, я начинаю работать. Либо дома у компьютера, либо приезжаю в офис. Из-за пандемии типичных дней нет, все постоянно меняется в зависимости от ситуации.
— Был ли у вас отпуск в этом году?— Летом не удалось отдохнуть, потому что с мая готовились к новому сезону. Но на Новый год выезжал с семьей в Сочи покататься на лыжах и немножко передохнуть.
— Бывают у вас выходные по ходу недели?— В принципе, они есть — суббота и воскресенье. Но часто в выходные хожу на матчи, плюс постоянно в курсе всех событий нахожусь. Работаем мы в ненормированном графике. Наш календарь не предусматривает паузы на субботу и воскресенье, в такие дни многое случалось и приходилось оперативно реагировать.
— Вы должны быть постоянно в курсе новостной хоккейной повестки. Вы сами следите за публикациями на новостных порталах, или вам ежедневно собирают подборку главных материалов и новостей?— Корпоративный дайджест у нас есть, его всегда просматриваю. Но, когда есть время, сам захожу на новостные сайты, слежу за событиями. Также в лиге разработаны alert-оповещения, когда выходит какая-то важная новость. Утро начинаю с просмотра новостей.
— В последние годы в России стали очень популярны телеграм-каналы, в хоккее в частности. Следите ли вы за публикациями в них?— Да, я подписан на некоторые хоккейные телеграм-каналы, в том числе на ваш, Дарья. Стараюсь из всех источников получать разную информацию.
— Встречи с друзьями для вас редкость, или находите на них время?— У меня много друзей из хоккейного мира, так что даже на каких-то рабочих встречах удается пообщаться с ними. Много встречаемся на хоккее. Ребята, которые играют в НХЛ, осенью приезжали в отпуск в Россию, со многими удалось увидеться на матчах. То есть совместить приятное с полезным и поработать и пообщаться с друзьями.
— В нерабочее время где вас можно встретить?— Дома и на хоккее. Из-за пандемии сейчас очень редко куда-то выбираемся с семьей. Можем выйти на ужин. Вчера всей семьей ходили на хоккей, дочка впервые попала на матч МХЛ.
— И как ей?— Понравилось. Она и с талисманом клуба познакомилась. Младший сын уже второй раз был на хоккее, ему тоже нравится.
— Хотели бы, чтобы дети связали жизнь с хоккеем?— Старший сын занимается хоккеем, пошел по стопам отца. Как и я, играет в московской школе «Крылья Советов». Перспективы у него есть, он живет хоккеем, старается. Считаю, что это самое главное. Но ему будет тяжело, все, наверное, будут сравнивать с папой, с таким справиться непросто. Младший сын еще мал для хоккея, пока только бегает по дому с клюшкой.
— Ваши дети часто обижаются, что вы стали реже появляться в их жизни?— Сейчас они видят меня больше, чем когда я играл в хоккей. Все-таки тогда было больше поездок, были сборы, длинные выездные серии. Во время карантина я работал дома, они меня видели постоянно. Единственное, что нечасто удается им уделить то внимание, которого они хотят. Но дети это понимают, знают, что папе надо работать.
— Вы дома предпочитаете отключаться от хоккея или обсуждаете рабочие дела с семьей?— Сын не дает мне отключаться от хоккея, он им живет, пытается у меня проверить, в курсе ли я всех хоккейных новостей. Супруга тоже живет моей работой: помогает, интересуется тем, что у нас происходит. Когда я играл в хоккей, она мне всегда помогала, была в хоккейной теме, и сейчас продолжает. За ужином у нас часто разговоры и дискуссии на тему хоккея.
«Сейчас я уже точно ни за кого не болею»
— Был ли за этот год такой тяжелый момент, что руки опускались?— Такого, чтобы руки опускались, не было. Сложные моменты были, о них я говорил ранее — это весна, остановка розыгрыша плей-офф.
— В тот момент не появлялось мысли: «Может быть, зря я пошел на эту работу?»— Точно не появлялось. Я осознанно принимал решение, обещал выполнять свои обязанности, дал слово. У меня есть желание развивать нашу лигу, помогать нашему хоккею. Такие тяжелые моменты только закаляют.
— Как приходите в себя после тяжелых совещаний, сложных рабочих дней?— Морально помогает семья, но, конечно, не физически.
— Игра в хоккей помогает перезагрузиться?— На лед выхожу один-два раза в неделю, бывают выставочные игры. Но, как правило, на таких матчах все хотят поговорить о хоккее, так что там тоже не до отдыха.
— Хоккейную карьеру вы закончили семь лет назад. С какими эмоциями вы сейчас смотрите хоккей? Как игрок, как болельщик?— Сейчас я уже точно ни за кого не болею. Смотрю как игрок. Люблю следить за хорошими матчами, за интересными ребятами. В этом году вообще было интересно смотреть на все команды, очень много молодых игроков привлекали, и каждый хотел себя проявить.
— Бывает, что смотрите на игру нападающего и про себя думаете: «Я бы сделал по-другому»?— Бывают ситуации, когда игрок с площадки не видит того, что видно с трибуны, что надо было лучше пас отдавать или самому бросать. Но сам понимаю, что в игре не всегда можно так быстро сориентироваться и заметить партнера. Это надо играть в таком сыгранном звене, какое у меня было в свое время, когда мы чувствовали друг друга спиной (речь о тройке «Ак Барса» Зарипов — Зиновьев — Морозов. — Sport24).
— Вам тяжело было «убить» в себе болельщика? Ведь наверняка в глубине души каким-то командам вы отдаете большее предпочтение.— Нет. Когда я пришел в МХЛ, сразу перестал за кого-то болеть. Конечно, слежу за всеми клубами, за теми, где играл раньше. Но предпочтение давно никому не отдаю.
— Не бывает такого, что можете на трибуне обрадоваться голу одной из команд?— Нет, таких эмоций у меня нет. Я могу в душе порадоваться за своих друзей, которые проявили себя в игре. Но это касается хоккеистов, а не отдельных команд.
— Играть в КХЛ вам было проще, чем руководить лигой?— Это два совсем разных вида занятости, но в чем-то они похожи. Будучи игроком, ты готовишься физически, настраиваешь морально на каждый матч. У руководителя немного другая нагрузка. Но мое хоккейное прошлое мне помогает в том плане, что в клубах я был капитаном, лидером, которому нужно уметь настроить команду, повести ее за собой. И здесь также мне надо работать с коллективом, мотивировать его.
«Тимченко знает, что происходит в лиге и хоккее»
— Не раз приходилось слышать такую фразу: «Алексей Морозов — добрый и хороший человек, но самостоятельно решения принимать не в состоянии». Как вы реагируете на такое описание вас?— Моя должность обязывает принимать такие решения, без этого просто невозможно. И в хоккейной карьере я умел принимать решения, не разучился и сейчас. Если кто-то такое говорит, значит, мы кому-то интересны. Нас обсуждают.
— Есть мнение, что вам не хватает жесткости в работе с сотрудниками при принятии решений. А эта жесткость есть у многих хоккейных функционеров. Можете ли вы назвать это слабой чертой вашего характера?— Когда я играл, обо мне также говорили: «Он не такой жесткий». Но результат все-таки я давал. Что касается жесткости в нынешней должности, то у меня другие методы работы, я больше склоняюсь к справедливости и эффективности. Если сотрудник эффективно и справедливо работает, то, наверное, и жесткость не нужна.
— Вы не кричите на сотрудников, если вас что-то не устраивает?— Возвращаясь к хоккею, мне приходилось там кричать, поэтому и сейчас на работе приходится повышать голос.
— Какую себе бы оценку поставили за прошедшее время?— «Пять» я себе никогда не ставлю. Даже когда играл в хоккей, какими бы успешными матчи ни были. Всегда стараюсь себя критиковать, искать вещи, которые можно улучшить. Сейчас вообще воздержался бы от оценки, так как сезон не завершен. Только в конце апреля, когда мы доиграем плей-офф, выполним все задачи по стратегии, я смогу оценить свою работу.
— Если говорить о коронавирусе, то пик заболеваемости в КХЛ пришелся на осень. Вы довольны тем, как лига пережила это непростое время?— Мы довольны. Несмотря на то, что некоторые матчи переносились на другие даты, как раз во время паузы на Евротур они доигрывались, мы смогли справиться с этой проблемой. Изначально понимали, что нужно следить за безопасностью всех сотрудников клубов, чтобы суметь провести полноценный сезон. Долго прорабатывали системы «чистых зон», инспектировали арены. Сейчас контролируем, как клубы выполняют все правила. Пик прошел, мы его пережили, но это благодаря вертикали, которая есть у нас в клубах. Молодые ребята получили свой шанс и игроки из фарм-клубов, команды смогли заполнить недостающих в составе, кто на тот момент болел.
— Как часто вы контактируете с председателем Совета директоров КХЛ Геннадием Тимченко?— У нас с ним постоянные встречи, обсуждения. Я хожу к Геннадию Николаевичу с докладом о проделанной работе.
— Как часто это происходит: раз в месяц или реже?— Все зависит от ситуации. Бывает, что по два раза в неделю. Он постоянно интересуется делами лиги и всегда в теме. Мы подолгу обсуждаем, что сделать для развития лиги.
— Я спросила об этом, потому что в последние несколько лет сложилось впечатление, что Геннадий Николаевич отошел от хоккейных дел и не погружается в текущие процессы так глубоко, как делал это раньше. Получается, что это не так?— Могу сказать за свой период работы в КХЛ, что это не так. Мы часто общаемся с Геннадием Николаевичем, и он знает все нюансы, что происходит в лиге и хоккее. Нам легко общаться, и мы постоянно смотрим вперед.
— Он принимает все ключевые решения или советуется с вами?— Мы советуемся, выносим на обсуждение на Совет директоров наши идеи. Геннадий Николаевич вносит свои корректировки, просит на какие-то моменты обратить внимание. Он постоянно в работе с нами, в единой команде.
«Предпосылок к тому, чтобы сажать на карантин всю команду, у нас не было»
— Изучали ли медицинские протоколы НХЛ на новый регулярный чемпионат?— Да, вместе с сотрудниками мы изучали их. Следим за тем, как проходит сезон в Северной Америке, смотрим, что команды разбиты по дивизионам, играют много матчей подряд.
— Не было мыслей ужесточить наш регламент? Все-таки в Северной Америке протоколы гораздо жестче.— Мы разрабатывали свои протоколы в июне, когда еще никто не знал, что произойдет. Все говорили, что вот-вот все утихнет. Мы с клубами рассмотрели все варианты. У нас в КХЛ все арены разные, приходилось с каждым клубом по отдельности прорабатывать «чистые» зоны. Вся работа шла вместе с Роспотребнадзором, который тоже вводил жесткие меры. Равняться на Америку и брать что-то оттуда не всегда правильно, у нас совсем другое положение. У нас была позиция: не просто сделать жестким регламент, а сделать таким, чтобы он выполнялся в наших условиях и чемпионат мог продолжаться.
— Все-таки в России сложно представить, чтобы хоккеисты везде, кроме льда, носили маски и на выездах вообще никуда не выходили?— В Риге и Хельсинки выходить на улицу выездным командам не разрешается, тут все зависит от законов страны. Мы разговаривали с руководителями клубов, каждый несет ответственность за свою организацию. Игроки тоже должны понимать ту ответственность, которую берут на себя. У нас не так много было свободных окон для переносов матчей. На предсезонке было рекомендовано ходить в раздевалке в маске. Сейчас в положении этого обязательного правила нет. Мы понимаем, что все равно все вместе сидят на скамейке во время матча, обнимаются после гола. Поэтому у нас и действует тестирование сотрудников клубов за счет КХЛ, и мы будем продолжать это делать в плей-офф. Каждый месяц берем тесты на иммуноглобулины (тесты на антитела IgА, IgM и IgG. — Sport24).
— За нарушение медицинских протоколов КХЛ предусматриваются штрафы клубам. Много ли их было выписано к настоящему моменту?— Сначала мы должны предупредить клуб, а затем совместно исправить ситуацию. Конечно, без штрафов у нас не обошлось, но в этом сезоне у нас было только три случая.
— «Йокерит», рижское «Динамо». И третий случай?— «Динамо» (Москва).
— Лично меня глубоко потряс один случай в КХЛ: 12 октября главный тренер «Металлурга» Илья Воробьев сдал положительный тест на коронавирус, был изолирован от команды, но матч с ЦСКА не был отменен. При этом было очевидно, что игроки «Магнитки» контактировали с главным тренером до этого, впоследствие несколько человек заболело, и они могли заразить игроков армейцев. Почему в такой ситуации игра не была перенесена, ведь была прямая угроза здоровью игроков?— Не мы определяем контактную группу, мы только выявляем заболевших. Роспотребнадзор уже сам прорабатывает совместно с докторами команд, кто входил в контактную группу. Те игроки, которые находились рядом с заболевшими, берутся под контроль. Предпосылок к тому, чтобы сажать на карантин всю команду, у нас не было. Такое случалось только с рижским «Динамо» и «Йокеритом», но в европейских странах совсем другие положения. Тренеры выбывали в этом году не только в «Магнитке», но и в других командах. Есть примеры, когда менеджеры вставали на скамейку.
— Этот эпизод в «Металлурге» удивил меня, потому что в день положительного теста тренера состоялся матч с ЦСКА.— Нужно понимать, что тесты могут давать ложноположительный результат, надо изучать симптомы человека. Все это смотрит наш медицинский департамент вместе с Роспотребнадзором и врачами клуба. Они приняли такое решение.
— Вы сами переболели коронавирусом?— Да, осенью переболел. Но все прошло в легкой форме, я продолжал работать из дома. Был на изоляции две недели, потом сдал все тесты и вернулся в офис.
— Какое ваше отношение к вакцинации?— Я недавно переболел, так что не думаю об этом. Мы переболели всей семьей: супруга, старшие дети. Пока у нас есть иммунитет, а в дальнейшем будем следить за ситуацией.
«У «Амура» на данный момент нет подтверждения о генеральном спонсоре»
— КХЛ была первой большой хоккейной лигой, которая начала сезон-2020/21. НХЛ, в свою очередь, начала чемпионат на пять месяцев позже. Осенью я заметила, что к КХЛ появился интерес в Северной Америке, североамериканский аккаунт в твиттере выкладывал видео голов матчей, шло обсуждение в социальных сетях. Вы в тот момент не думали о том, что в отсутствие НХЛ стоило бы попробовать привлечь бОльший интерес к нашей лиге со стороны североамериканского зрителя?— Действительно интерес был заметен. Мы работаем над тем, чтобы популяризировать лигу. В прошлом году приглашали североамериканских журналистов. Если брать англоязычные аккаунты КХЛ, то у нас прирост аудитории на 10%. Это тоже говорит о том, что интерес растет. Недавно мы заключили новое соглашение с телеканалом Russia Today в Америке, который на своей платформе показывает наши хайлайты.
— Контракт с Lagardère Sports по распространению медиаправ КХЛ по всему миру заканчивается в 2021 году. Есть ли желание его продлить?— Сейчас эта компания называется Sportfive. На данный момент лига ведет переговоры о новом контракте.
— Многие русские игроки НХЛ жаловались, что за океаном не могут смотреть видео на сайте КХЛ. Эту проблему лига хочет решить?— Да, мы знаем об этом, будем решать вопрос.
— В конце января в прессе появилась информация, что «Амур» не выплатил зарплату игрокам за несколько месяцев. Могли бы подтвердить эту информацию? — Мы ведем мониторинг по всем клубам. Не секрет, что у «Амура» есть проблемы, но есть и положительные новости — частично клуб погасил задолженность перед игроками. Надеемся, в скором будущем, как заверяет нас руководство, все долги будут закрыты.
— И. о. губернатора Хабаровского края Михаил Дегтярев обещал привлечь спонсоров в скором будущем, но, как мы понимаем, этого пока не случилось. С этим связаны финансовые сложности клуба?— На данный момент нет подтверждения о генеральном спонсоре. Хотелось, чтобы в ближайшем будущем этот вопрос был решен.
— По ходу сезона были разговоры о том, что финансовые трудности возникли у «Витязя», что есть задержки по зарплатам. Известно ли лиге о проблемах клуба из Подольска?— На данный момент у «Витязя» нет никаких задолженностей ни перед игроками, ни перед сотрудниками клуба.
— Есть ли официальная информация об участии «Адмирала» в чемпионате КХЛ в будущем сезоне?— Мы контактируем с новым руководством клуба. Нам прислали официальное письмо, мы проводили видеоконференцию на тему будущего участия клуба. У «Адмирала» есть желание вернуться в лигу, ждем все подтверждающие документы. И, конечно, для нас самое главное, чтобы все было сделано в рамках регламента. На март у нас запланировано совещание Совета директоров, на котором будет утвержден состав участников. После этого мы сможем приступить к составлению календаря.
«Я буду отстаивать потолок на том уровне, что он есть сейчас»
— Как, на ваш взгляд, введение жесткого потолка зарплат изменило чемпионат КХЛ? — Уже в межсезонье мы видели интересные переходы. Произошло выравнивание команд. На Западе идет упорная борьба за плей-офф. К сожалению, некоторые клубы уже завершили борьбу за попадание в восьмерку, но мы понимаем, что этот сезон тяжелый. Кто-то лучше справился с пандемией, кто-то хуже. Потолок зарплат был введен не на один год — процесс выравнивания будет идти постепенно. В долгосрочной перспективе, думаю, мы увидим еще больше пользы от его введения.
— Если бы у вас было желание, могли бы вы увеличить потолок зарплат весной?— Это решение принимает Совет директоров, и надо смотреть на ситуацию. Нас сейчас больше интересует пол зарплат, мы хотим его поднять.
— Будет ли со следующего сезона увеличен пол зарплат на пять процентов, как планировалось еще в начале осени?— Да, на следующий год пол зарплат будет повышен на пять процентов. Мы прекрасно понимаем, что повышение должно быть постепенным. Увеличение на 5% означает, что пол в совокупности будет 315 млн рублей (в сезоне-2020/21 270 млн рублей. — Sport24). Для клубов это увеличение зарплатного фонда на 17%. В текущей ситуации потребуется проделать большую работу клубам, чтобы попасть в пол заработных плат.
— У Совета директоров нет мыслей об увеличение потолка зарплат?— На данный момент таких предложений не было. Совет директоров давно не собирался очно. Мы пока живем с тем, что потолок есть такой и хорошо себя проявляет.
— Если поднимется вопрос о том, чтобы увеличить потолок зарплат до 1,2 млрд рублей, вы будете против?— В ситуации, которая складывается в стране и мире, конечно, я буду отстаивать потолок на том уровне, что он есть сейчас.
— В декабре вы говорили, что суд ушел на вынесение решения по поводу невыплаты налога на роскошь ЦСКА и «Салавата Юлаева». Когда ждать решения?— «Салават Юлаев» подавал в Третейский суд обжалование на решение дисциплинарного комитета. 24 декабря суд не удовлетворил обращение «Салавата», поэтому клуб должен выплатить взнос за превышение потолка зарплат. «Салават» присылал письмо с просьбой отсрочки погашения, но часть денег в лигу же пришла. ЦСКА мы уведомили о том, что они должны погасить задолженность.
— Есть ли какой-то дедлайн погашения?— На данный момент дедлайна нет, но мы с клубами на связи. Сейчас ждем разрешения этого вопроса.
«На данном этапе хотим понять, насколько аренда нужна клубам»
— Есть уже результат от работы «Горячей линии», которую КХЛ запустила осенью?— Обращения есть. Видно, что болельщикам лига не безразлична, они хотят ей помогать развиваться. Каждое сообщение мы проверяем, прорабатываем.
— Недавно состоялась рабочая встреча по внесению поправок в регламент на следующий сезон. Коснутся ли изменения потолка зарплат?— Мы провели хорошую рабочую встречу с клубами, общались по изменению положений. Затрагивался вопрос аренды, пересмотр расторжения контракта с тренерами. Мы собрали все пожелания клубов. Конечно, по каким-то вопросам мы сразу голосовали на совещании и видели позицию клубов. Какие-то вопросы мы сейчас выносим на дополнительное голосование. Много вопросов по переходу игроков: кто должен выплачивать бонус, так как он входит в потолок. К примеру, если клуб берет хоккеиста, который через два очка выполняет бонус, а он большой. Все это будем решать.
— Есть ли какие-то подвижки по аренде игроков?— Запустили дополнительное голосование, рассказали, какой механизм сейчас проработан. Хотим на данном этапе понять, насколько это нужно клубам. Если клубы будут готовы, вынесем вопрос на совещание Совета директоров. Очень много нюансов: как ее контролировать, какой возраст (мы долго проработали это с Федерацией хоккея России), возможно ли на следующий сезон после аренды возвращать игрока в свой клуб.
— И такой заключительный вопрос: впереди плей-офф. Чего вы ждете от него?— Я жду интересного плей-офф, которого в прошлом году наши болельщики не увидели. Самое интригующее — это полуфиналы и финал. Хочется, чтобы мы сумели довести это дело до конца и получили обладателя Кубка Гагарина.
