Роман Репилов — лучший саночник планеты прямо сейчас. В воскресенье он выиграл свой второй Кубок мира. Второй сезон подряд ему нет равных в спринтерском зачете. На прошедшем чемпионате мира в Сочи Роман взял две золотые медали. Но мало кто об этом знает. Ведь санный спорт в нашей стране не особо популярен.
Sport24 решил исправить эту ситуацию. Наш корр Виктория Дмитриева душевно поговорила с Репиловым. Роман вспомнил о своем попадании в спорт, объяснил, почему саночники круче футболистов, рассказал, из-за чего на Олимпиаде случился провал, а также о своей фирменной шапке-ушанке.
— Ехать на чемпионат мира без подобного титула — тяжело?— Да нет, наоборот, хорошо, что не знал вкуса побед. Легче было. Мотивация, запал, домашняя трасса — победить хотелось еще больше.
— Давид Гляйршер до финиша не доехал из-за падения. Вы немного расстроились, что прямой борьбы не получилось. Из-за этого считаете свою победу неполноценной, или это просто было минутное разочарование?— Нет, конечно. Гляйршер в любом случае приехал бы вторым. Для этого все предпосылки были. Он много проигрывал. А то, что он упал, — его проблемы. Все же это спорт. А победа — она и есть победа. Конечно, если бы он доехал, то все получилось немного ярче, да и эмоции были другие.
— Ваша жена Валерия приехала в Сочи, и вы сразу выиграли две медали. Может, такой счастливый талисман всегда возить с собой на соревнования?— Похоже, придется теперь тратить семейные деньги на ее путешествия со мной. Ладно, я шучу. На главные старты она будет приезжать. И в Европу с дочкой в следующем году, скорее всего. Очень хочу, чтобы они Австрию увидели. Там красиво.
— «У высококлассного спортсмена должна быть медаль с чемпионата мира. В идеале даже не одна» — ваши слова. У вас их теперь пять. Сколько нужно для полного счастья?— У меня их пять? Я даже не знал. Личных медалей хочется чем больше, тем лучше. Но я как-то и не задумывался о том, сколько их должно быть. Сколько там у Цоггелера и Лоха? Штук по 15?
— У одного 16, а у другого — 17.— Для меня, наверное, больше 5 личных наград уже было бы хорошо. А там как получится. Не будем загадывать. Они все же в другое время выступали. У нас сейчас конкуренция такая, что каждый готов рвать и метать. Причем на любой трассе. Мужские одиночные сани — очень сильная дисциплина.
***
— В 19 лет вы стали первым в истории России чемпионом мира среди юниоров, в 20 выиграли Кубок мира и медали чемпионата мира. Были признаки звездной болезни от такого раннего успеха?— Всегда есть к чему стремиться. Звездная болезнь — это когда считаешь себя выдающимся. У меня в этом плане пока шторки не упали. Я себя спокойно чувствую.
В запасе Олимпиада есть, да и чемпионат мира в следующем году на трассе в Уистлере, где я в этом сезоне этап Кубка мира выиграл. Много всего впереди. Да и после спорта много целей. Когда все сделаю, тогда и буду звездить. (Смеется.)
— Например?— Мне хотелось бы поработать на какой-то развивающей должности, которая приносит и удовольствие, и деньги одновременно. Спорт — не всегда удовольствие. Особенно наш.
Вот мы, например, приехали в Винтерберг на этап Кубка мира, а у нас трасса не готова. Опасно. Пришлось из-за этого отказаться.
У нас нет сейчас людей, которые занимались нашим видом спорта настолько плотно, как хотелось бы.
— А тренером никогда не хотелось стать?— Нет, тренер — неблагодарная работа. Иногда приходится объяснять какие-то вещи для того, чтобы спортсмен стал лучше, а он не хочет слушать.
— Как вы попали в санный спорт?— Меня пригласила родственница. Сказала: «Можешь когда-нибудь на Олимпиаду поехать». А для меня Олимпиада вообще ни о чем не говорила. Ну, как по математике в школе. Когда пришел, думал: «О, сейчас я сразу гонять начну». Но все оказалось не так. Год я тренировался. ОФП жесткое было. Пару раз на каких-то древних санях с горки скатился. На этом все и закончилось. Потом ребята поехали на первые соревнования, а я заболел. Как-то даже не сильно и расстроился.
Через год тренер снова позвал заниматься. И сразу же летом мы поехали на Украину. С первых же заездов на сборе я понял, как все делать надо. Пару раз упал на деревянной трассе, но желание это не отбило. Так и остался.
— Как случилось знакомство с Альбертом Демченко?— Впервые мы увиделись давным-давно. Я тогда еще в школе учился. Его к нам пригласили после Олимпиады. В то время я занимался в кружке современных танцев. У нас номер был подготовлен по мотивам «Фантастической четверки».
После выступления я к нему подошел и у нас небольшой диалог состоялся: — Здравствуйте, меня Рома зовут. Я тоже санями занимаюсь. — О, круто. У кого занимаешься? — У Ольги Алексеевны Истаровой. — Знаю ее. Молодец! Давай занимайся.
Потом мы с ним виделись только на тренировках, когда он к нам приходил. На этом наше видение и заканчивалось. А второй раз мы встретились, когда я в сборную попал. Я вообще к нему нейтрально относился. Никогда не было такого: «Вау, это же сам Демченко». Мы пересекались на каких-то совместных сборах молодежки и основы. Кстати, мне еще с ним пару раз посоревноваться удалось на чемпионате России.
Когда я по юниорам начал выигрывать, он уже последний год катал. Это как раз сезон 2014 года был. А потом Альберт начал тренером работать. Я тогда пришел состав посмотреть и узнал, что он меня вызвал на сбор. Там уже сделал мне сани, и все пошло-поехало.
— Он строгий тренер?— В меру. Когда я только пришел к нему, у нас были тяжелые моменты. Но я все понимал, и дальше никаких проблем уже не возникало. Вообще, если спортсмен не хочет ничего делать, то ему бесполезно объяснять.
— В одном из интервью вы сказали: «Я не фанат Феликса Лоха». Нужно ли вообще спортсмену иметь кумира? И есть ли такой у вас?— На божественном уровне сказано: «Не сотвори себе кумира». Спортсмену в детском возрасте, думаю, что, может, еще и нужен. И то это должен быть не кумир, а мотиватор. Вроде красной тряпки для быка.
У меня нет кумира. Есть только люди, которые нравятся за то, что сделали для развития спорта. Они показывают, как нужно делать. Их очень много. Например, Мухаммед Али, Александр Карелин. Есть вот Конор Макгрегор. Он хоть и много говорит, но, заметьте, как сильно поднял свой вид спорта.
— А из саней есть кто-то?— Раньше мне нравилось смотреть, как катаются Армин Цоггелер, Альберт Демченко. Феликса Лоха видел и всегда думал: «Дядя всех обыгрывает и шанса никому не дает». А когда я с ним начал выступать, то уже обыграл на второй год. Я всегда тянулся за ними, но не больше.
— Вы постоянно соперничаете с Семеном Павличенко. Чему научились у него за это время?— Когда я только пришел в команду, Семен очень мне помогал. У нас есть конкуренция и в старте, и в прохождении, и в скорости. Мы с Семеном смотрим друг за другом. За счет этого оба и становимся лучше.
— Вы начали заниматься санным спортом в 10 лет, а ваш брат в 7. Павел уже в топе среди юниоров. Вот-вот и уже будет с вами вместе выступать. Как оцените его успехи? Он талантливее, чем вы в его возрасте?— Мне бы и хотелось сказать, что талантливее. Возможно, что так и есть. Я очень на это надеюсь. У меня в его возрасте не было Олимпийских игр. Я не подходил по возрасту. А он вот выиграл. И на чемпионате Европы Паша лучшим стал. Он уже добился очень высоких результатов. Надеюсь, что летом получится его подключить к нам. Еще круче будет.
Мы воспитывались с мыслью, что постоянно нужно вверх тянуться. Ему даже в этом плане легче было — он за мной тянулся. А вот я уже за кем придется. (Смеется.)
***
— Три года назад после победы в общем зачете Кубка мира вы говорили, что санный спорт в России станет не менее популярным, чем футбол. Дотягиваетесь до парней?— Амбиции такие, что это можно сделать. Я со своей стороны делаю все возможное. Если какую-то статистику посмотреть, то наш спорт, наверное, самый медалеемкий из всех зимних видов в России. На общем фоне мы очень хорошо выступаем.
Я не считаю, что наш футбол лучше. Понятно, это коммерческая история с большой базой болельщиков. Ну, кто из футболистов у нас реально на слуху? Смолов, который гол «Реалу» забил, Дзюба, который стал медийным после чемпионата мира? Я не говорю, что все футболисты плохие. Я к тому, что мой вид спорта не для слабаков.
У нас нельзя просто взять и попробовать прокатиться на санях. Этому нужно учиться. Мало кто в мире умеет управлять санями на такой скорости. Людям просто нужно показать всю зрелищность.
Если знаешь, чем саночники рискуют во время заездов, то это реально интересно. Это не просто с горки проехаться. Ими нужно управлять, настраивать. Профиль трассы всегда разный. Много нюансов. И их все нужно просто объяснить людям.
В Сочи сейчас есть центр (Sаnki Club. — Sport24), где любой может прокатиться в мягком бобе. Перед чемпионатом мира Вова Кристовский (солист группы Uma2rmaN. — Sport24) приезжал. Он прокатился и говорит: «Я вообще не понимаю, как вы на такой скорости можете что-то делать. Психи». Люди, которые пробуют, начинают наш спорт по-другому воспринимать.
Если мне дадут карт-бланш в плане развития, то я бы с удовольствием занялся этим делом. Людям же важны эмоции, медали, гимн, флаг. Мы это все даем. Короче, это лирика. Сначала нужно все выиграть, а потом уже заниматься развитием.
— После победы на чемпионате мира вы упомянули, что саночники отдуваются за биатлонистов, которые медалями не радуют. Следите за этим видом спорта?— Да. У меня же есть друзья среди биатлонистов. Я с Кирюхой Стрельцовым в одной школе учился, Семена Сучилова знаю и Антоху Бабикова.
Против спортсменов я ничего не имею, когда так говорю. Ведь ребята впахивают. Просто кто-то озвучивает всю эту пахоту, как Губерниев, например. Он же у нас Голос биатлона, который прокачал этот вид спорта. И вот за это обидно.
У них в данный момент нет результатов. Да покажите вы тогда наши гонки, расскажите о них. Мы же не 20-е места занимаем. У нас реальная история творится. Мы выигрываем медали, бьем все рекорды, которые только возможно, да еще и делаем это дома. Единственный чемпионат мира в России в этом году. Об этом, конечно, знали, но никто не продвигал так, как оно того заслуживало. В плане медийности у нас в стране все плохо с санями.
— В биатлоне вечно происходят какие-то скандалы. Плохих новостей от саночников мы получаем гораздо меньше. Это из-за того, что вы умеете не выносить сор из избы или потому что нет поводов скандалить?— Ну, биатлонисты на этом и выезжают. Всем же нравятся скандалы: Загитова против Медведевой, Медведева против Тутберидзе. Вот и в биатлоне такая же буча сейчас поднялась. К нам тут итальянцы подходили и то спрашивали, что происходит.
Я на Sports.ru как-то прочитал статью по поводу лыжников и биатлонистов. Там все так грамотно расписано. Мне прям очень понравилось. Вот наши лыжники все выиграют. Но стоит в биатлоне случиться какому-то скандалу, и все забывают про лыжные гонки. Всех волнуют не медали, а кто и что сделал.
У биатлона скандальная репутация, а у нас все бьются, чтобы мы ничего лишнего не взболтнули около камеры. В нашей команде есть люди, которые говорят, что спорт нужно популяризировать результатами. Многие ребята и не против этого.
— На пьедестале вы всегда в своей фирменной шапке-ушанке. Вы уже говорили, что многие такую же хотят. Может, стоит производство запустить?— Она стала популярна после того, как я сфотографировался с братом менеджера из Red Bull. Точнее, я предложил ему видео записать. Там и сказал: «Моя шапка нарасхват. Пора конвейерное производство запускать». Как домой приеду, то поговорю с ребятами. Может, реально сделаем. А вообще шапка крутая. Люблю ее.
— Расскажите о сотрудничестве с Red Bull?— Мы с Red Bull уже давно сотрудничаем. И это лучший спонсор, который может случиться. Приведу пример. Я уехал на этап Кубка мира в Австрию и забыл дома шапку. Вспомнил только, когда холодно стало. Я написал своему менеджеру Диме в Red Bull. Он мне сразу ответил: «Ты где? Какой адрес? Сейчас мы все привезем». Они мне привезли и шапки, и куртки. Две коробки с вещами нагрузили.
На Олимпиаде у меня большая реклама была. А там вообще все тяжело с этим. И мне, чтобы заклеить ее, нужна была виниловая пленка. Я опять написал Диме, он перебросил просьбу корейским представителям, и они на следующий день мне пленку привезли. Все, что мне нужно, они в любое время и в любой точке мира привезут. И ничего за это не попросят. Наше сотрудничество — оно больше про дружбу, чем про деньги. Я очень рад, что у меня есть такие друзья.
***
— «Херовенький дебют» на Олимпиаде — последствие неопытности?— Я еще в 20 лет был готов спокойно поехать в Пхенчхан. Возраст здесь ни при чем. Мы туда ехали фаворитами. Все ждали этих медалей. Мне каждый день говорили: «Рома, давай, вези медаль». И когда такое слышишь ежедневно, то начинаешь неправильно воспринимать.
Сейчас я уже никому не позволяю забивать мне голову. Думаю, что СМИ мою психологию тогда продавили. Особенно на второй день. Когда ты уже идешь на медаль, то нужно быть хладнокровным. А тут не вышло. Плюс флага не было. Люди какие-то неприятные вещи говорили и писали. Я на это обращал внимание. Сил и не хватило. Все не так должно было быть.
— Перед Олимпиадой в Пхенчхане вы говорили, что все время думали о золотой медали. Лыжник Александр Легков до Сочи тоже постоянно о ней думал. Он только потом понял, что это было его главной ошибкой. Когда перестал думать, начал тренироваться и кайфовать от лыжных гонок, тогда и выиграл свои Игры. Может, и вам нужно было не думать о победе?— Александр правильно все сказал. У него, конечно, было преимущество — он выступал дома. Грех было не выиграть. Но все равно, у любого спортсмена так и должно быть. Нельзя думать о медали и заранее вешать ее себе на грудь.
Уверенность и есть твоя медаль. Чем сильнее ты в себя веришь, тем больше шансов выиграть. И нельзя забывать о контроле всего, что происходит вокруг тебя. Спорт — не только сила и выносливость, а еще и психология. Особенно у нас, где каждое лишнее движение может тебе помешать.
— Вам не очень нравится перспектива быть нейтральным атлетом. Но пока ситуация не очень радужная. Какие ожидания от судебных разбирательств, которые скоро начнутся?— У меня нет никаких комментариев. Я просто не понимаю, почему второй раз подряд так происходит. Опять спортсмены остались крайними. Все это так глупо выглядит. Это вообще не в копилку спорту и нашей стране. Руководству пора разобраться с этим.
Сейчас вообще придумали эти схемы не очень понятные. Тебе прежде, чем выступить, нужно доказать, что ты в допинговых схемах не участвовал. Как вообще все это доказать, я не представляю. Мое поколение спортсменов рискует никогда под российским флагом не выступить. Ходить в серой робе и белой шапочке — не весело.
Я не знаю, с чем этот ужас можно сравнить. Даже люди, которые дома тебя должны поддерживать, и то разделяются на два лагеря. Самый больной удар был именно от них. Читать, что ты едешь туда бороться за машины, квартиры и деньги — неприятно. Они просто не представляют, какое это нелегкое решение ехать на Олимпиаду без флага. Всем плевать, что ты годами убиваешь здоровье ради поездки туда.
Если в Пекин мы снова поедем в нейтральном статусе, то эта Олимпиада будет для меня последней.
— Чем может помочь допинг в санном спорте?— У нас допинг может быть только в санях. Ты можешь какое-то ракетное топливо в них залить, ехать, пять раз перевернуться и выиграть. (Смеется.)
Если кто-то говорит о допинге в санях, то это маразм. У нас он ничем не поможет. Ты хоть что принимай, но если у тебя нет нормальной техники и ты не умеешь на ней ездить, то никогда не выиграешь. Это то же самое, что дать пилоту «Формулы-1» допинг и «Ладу Калину». Он разве выиграет? Нет, конечно. Но я патриот, люблю «Ладу Калину».
***
— Кстати, о «Формуле-1». Она и санный спорт — слова синонимы?— Знатоки говорят такое про бобслей. Но для меня бобслей сравним с «Дакаром». Наш спорт ближе к «Формуле-1». Не в обиду бобслеистам. У нас аварии круче, точность управления важна и разрывы такие же минимальные, как у гонщиков. Мы и быстрее будем, чем бобслеисты. Зато у них веса много. Они по трассе брутально катят, ломая лед. Прикольно выглядит.
— Сани для саночника, как винтовка для биатлониста — неотделимы. Как за ними ухаживать, чтобы на важном старте они не подвели?— Иногда разговаривать приходится. Говорю им: «Давайте, сегодня надо ехать быстро, стабильно» и так далее. На главных стартах если выступаем на боевых санях, то они либо одинаково хорошо едут, либо нет. Это уже зависит от трассы.
— Не могу не вернуться к танцам. Сейчас на неформальной тусовке можете класс показать?— Там танцы такие были, типа брейка. Я уже и забыл, как. А так, если нормальное настроение, то могу потанцевать без проблем. Все же танцуют. Вот и я танцую.
— Некоторые мужчины стесняются.— Все от места зависит. Если это какое-то официальное мероприятие, я же не ворвусь на танцпол под Скриптонита.
— В вашей жизни был и футбол. Почему там не получилось?— Я даже не знаю. В детстве везде себя пробуешь. Там куда несет, туда и несет. Вообще, я хотел хоккеем заниматься и картингом еще. На подготовке перед первым классом к нам пришли тренеры, чтобы набрать ребят в группу. Я записался. Мне нравилось по залу футбольному бегать с теннисным мячом и клюшкой. Хотя все говорили: «Хоккей — не твое. Ты не командный игрок. Ты индивидуалист». А я всегда думал: «Как так? Я же нормально играю. Могу шайбы забивать» и все в этом духе.
Когда мама меня уже повела в ледовый дворец, там не оказалось группы, подходящей по возрасту. Была на несколько лет старше. В итоге меня кое-как собирались туда брать, но мы не потянули с экипировкой. Очень дорогая была.
— Хоккей сейчас удается посмотреть?— Во время чемпионата мира мы всегда в Кисловодске. И я каждый год смотрю. Это уже вроде традиции. На хоккее вживую был в Америке, Канаде и России. Перед Олимпиадой я познакомился с Пашей Дацюком, а со всеми остальными просто пересекались. Хоккей — это круто. Ему только не хватает фанатского движа, который есть в футболе, например. Но он все равно намного зрелищнее.
Футбол вживую не вызывает никаких эмоций. Хотя я был на стадионе, и там действительно крутая атмосфера. Мы с Викой Демченко на матч ЦСКА ходили. Были на фанатской трибуне. Стояли за воротами, болели, Вика научила меня парочке кричалок. Но я понял, что по телевизору все намного динамичнее.
— За хоккейным ЦСКА следите?— Из ЦСКА я иногда за Кириллом Капризовым наблюдаю. Мы с ним ровесники, и здорово видеть, как он забивает голы вроде тех, что на Олимпиаде. Если переключаю каналы и вижу, что ЦСКА играет, то смотрю. Но целенаправленно не слежу.
— Как появилась любовь к мотоциклам?— Это с детства пошло. Я не особо на всем этом ездить умел, но у меня как-то сразу получилось. Мне родители купили японский скутер, и я на нем гонял. Потом у меня появился прыжковый мотоцикл и спортивный еще.
— Роман Репилов в 19 лет и в 23 года — два разных человека?— Не во всем, но да. У меня появилась семья, дочка родилась. Я начал немного иначе на все вокруг смотреть. Если раньше я шел к цели напролом и с огнем в глазах, то сейчас все делаю более продуманно. Я свожу все к стабильности. Когда ты то выигрываешь, то проигрываешь — не очень хорошо. Изменилось отношение к общению с людьми, тренерами, спонсорами, журналистами. Стал инстаграмом своим лучше заниматься. Приоритеты смещаются немного в другую сторону.
Подписывайтесь на канал Sport24 в Яндекс.Дзене
