«В один прекрасный день Леша Касатонов возник в Нью-Джерси, более того, ему предстояло играть со мной опять в одной команде. Он легко прошел тот же путь, который мне пришлось с таким трудом пробивать, и, кстати, действительно бросил команду в середине сезона. А ЦСКА как раз в том году проиграл первый чемпионат страны за много лет. Я уехал в августе 1989-го, он — в декабре, перед Рождеством, через четыре месяца после последнего партсобрания, где обвинял Могильного. Я даже не старался объяснить менеджеру «Дэвилз» наши отношения. Я понимал, что ему они «до лампочки». У него бизнес. Стариков, за которого я имя свое положил, которого тащил за уши, не заиграл. Стало ясно, что нужен еще защитник, и Лу привез Касатонова. Был лишь единственный момент, когда меня вызвали и спросили: «Сможешь ты с ним в паре играть?» Что мне отвечать? «Как скажете, так я и буду делать, потому что мне хочется играть, хочется выигрывать». Я профессионал. Личных проблем в работе быть не должно. Конечно, я не мог не задуматься о доверии, ведь мы снова в паре, и он мог меня подставить в игре. Предположим, я пошел по старой памяти к воротам, а вдруг он меня не подстрахует?»
У Алексея Касатонова хватало трудностей после переезда из СССР в США. Во-первых, конечно, это испорченные отношения с новым старым одноклубником Вячеславом Фетисовым — их конфликт стал одним из громких в истории отечественного хоккея. Во-вторых, адаптация к североамериканскому хоккею. В-третьих, необходимость помимо основных обязанностей исполнять новые — бойцовские. К советским хоккеистам в НХЛ многие относились не очень дружелюбно, а потому скидывать перчатки Касатонову приходилось нередко.
«Не знаю, научился ли я драться, но с тафгаями общался много. С Тоддом Юэном, Стю Гримсоном по прозвищу Комбайн, Троем Краудером… А учил меня драться знаменитый Брендан Шэнахэн. Тот, начиная в НХЛ, успевал и забивать, и драться.
Был у него приятель в команде, Кен Данейко. Дружили, как мы с Фетисовым, просто не разлей вода. На выезде жили вместе, ходили по ресторанам. Потом Шэнахэн ушел в «Сент-Луис», первая игра с нами. Так Шэнахэна его лучший друг начал лупить. Да как — содрал с Брендана шлем, им же охаживал Шэнахэна по голове! Перестали ли они дружить? Вряд ли. Думаю, встретились после матча, пива накатили — и никто не вспоминал. Для меня эти удары шлемом казались дикостью. Все равно что я бросился бы бить Серегу Капустина…» — вспоминал Алексей спустя годы.
Одна из самых известных его драк в лучшей лиге мира — против Эрика Линдроса. Вот как ее вспоминал знаменитый защитник сборной СССР:
«Судья в меня вцепился, Эрик как раз кулаком зарядил. Мы вдвоем и рухнули. Правда, всю силу принял арбитр, у меня даже синяка не было».
Примерно так все и было на самом деле. Кажется, арбитр действительно предполагал возможность не очень приятного для русского оборонца развития событий, поэтому и вмешался в их конфликт с канадским гигантом (193 сантиметра, 108 килограммов). Но лучше и он бы этого не делал. Линдросу и правда хватило лишь одного попадания, чтобы напротив него не осталось людей в вертикальном положении. Смотрим!
Что же, чистая победа Линдроса вполне объяснима — кулаками он работал на протяжении всей карьеры. В итоге Эрик ушел из хоккея в 34 года, хотя, наверное, мог бы поиграть подольше. Впрочем, сам он о богатой на хиты и кулачные бои карьере точно не жалеет:
«Моя игра изменилась бы, действуй я менее жестко. Процентов на 20. Тогда бы мой организм вел себя иначе. Тогда, возможно, я задержался бы в лиге подольше. Но вернуться в прошлое не получится, и я доволен тем, как играл в течение 13 сезонов. Я был в центре внимания в большинстве матчей и не считал, что это плохо. Я стремился к этому. У меня был шанс воспользоваться ситуацией, и я старался его не упустить».
Скачать приложение Sport24 для iOS
Скачать приложение Sport24 для Android
