На этой неделе праздновалась очередная годовщина падения Берлинской стены. 31 год назад власти ГДР объявили о том, что жители Востока смогут получать визы для посещения Западной Германии после чего многотысячная толпа просто разбила стену. Спустя год Берлинскую стену демонтировали окончательно — остались лишь отдельные фрагменты в качестве музейных экспонатов и напоминания потомкам о Холодной войне.
Легендарный вратарь и тренер Игоря Акинфеева Вячеслав Чанов в тот момент находился в Германии в составе западной группы советских войск. Спецкор Sport24 Александр Петров расспросил Вячеслава Викторовича о том, как виделись с расстояния нескольких километров все эти исторические события.
— Как вы вообще оказались в Германии?
— В ЦСКА, где я тогда до этого играл, пришел новый главный тренер — Сергей Шапошников. Я тогда уже как раз потихоньку заканчивал карьеру, и он мне предложил поработать тренером. Но, так как у него штаб и так был полный, говорю: «Отправьте меня лучше в Германию. Как собаке хвост отрезают по частям, так и я буду постепенно завершать карьеру». Так и попал в команду западной группы войск.
— Там же играл еще ваш отец.
— Да-да, отец начинал там все, а я заканчивал (смеется).
— Как он отреагировал на ваш переезд в ГДР, шутил?
— Скорее я его подкалывал. Говорил: до сих пор остались места, где ты тогда еще побывал.
— Где вы располагались?
— Около Потсдама — Олимпишесдорф, где была Олимпийская деревня во время Игр 1936-го. Там весь спортклуб нашей группы войск и стоял. Что интересно, все объекты даже спустя полвека в очень хорошем состоянии. Все работало, все функционировало как часы, поля шикарные — следили, в общем. Офицеры получали жилье, если кто-то приезжал с детьми — была школа. То есть, обычная жизнь военного гарнизона. Даже каждое утро выходили на поверку.
Мы участвовали в чемпионатах вооруженных силах, группы войск и прочих подобных турнирах. А в межсезонье нам давали разрешение в качестве помощи играть за немецкие команды на полупрофессиональном уровне. Невеликие команды, конечно — вторая-третья лига. Тогда же Восточная Германия была социалистической, профессионального футбола не было. А уровень ребят в группе войск наоборот был достаточно высокий.
Вячеслав Чанов (в центре)
— Платили вам что-нибудь?
— Да нет, это было больше для поддержания формы. Мы заранее оговаривали, что ничего за это не получаем, зато играть могли — было интересно. Казалось, уже закончил, а тут жизнь футбольная продолжается — ты ездишь, играешь, полные трибуны. В Союзе бы уже пришлось искать место учителя физкультуры, а тут карьера на шесть лет продлилась.
— Много людей приходило на матчи?
— Стадионы заполняли под завязку. Несколько тысяч человек при том, что все население тысяч 60.
На меня через игры за такие команды потом и вышел «Оптик» из Ратенова (Чанов играли там с 1990 по 1993 год. — Sport24) — увидели меня на одном из матчей. Когда им объяснили, кто перед ними, они сначала не поверили, а потом попросили, чтобы я играл за них.
Недавно, кстати, заезжал в Ранетов — до сих пор на улицах узнают.
— Внутри группы войск вы как-то распределялись по командам?
— Мы были прикомандированы к определенным частям — я, например, играл за летчиков. Кто-то за седьмую армию — там же не одна армия стояла. Из лучших игроков делалась уже сборная группы войск — там уже почти все ребята были поигравшие, хотя молодежь была в поддержку. Турниры проходили постоянно, поэтому можно увидеть тех, кто подает надежды среди военнослужащих.
— С командами из Западной Германии играли?
— В основном, играли с восточными командами, конечно. Но когда стена пала, то уже и нас стали приглашать, и мы иногда принимали на дни открытых дверей. Тем более, что жили рядом с западным Берлином — буквально 11 километров было.
— Но до падения стены не контактировали?
— Особо не было этого, да, хотя иногда то же посольство просило усилить их команду на каких-нибудь новогодних турнирах — они ж знали, кто мы такие. Такие истории были.
— С местным населением часто пересекались или обособленно жили?
— Да постоянно пересекались. Отношения всегда были очень хорошие, а тем более, когда ты играл за команду города — мы там были лидерами, поэтому немцы относились прекрасно.
***
— Вы приехали в Германию за год до падения стены — чувствовалось, что конец разъединения Германии неизбежен?
— Честно могу сказать: особенно нет. Многие восточные немцы вообще нехорошо объединение восприняли, не хотели они этого. Молодежь — да. Им казалось, что сейчас в одночасье все станет замечательно, в том числе и с рабочими местами. А на деле, Запад к Востоку тоже относился… не совсем нормально, скажем так. Это чувствовалось, очень даже.
Единственный момент, что открылись ворота, и можно было выезжать куда-угодно. В том числе и нам, восточным командам. Чемпионат объединяться начал — это в плюс, да.
— 9 ноября 1989 — день падения стены — помните его? Следили за событиями?
— Нет, это очень спонтанно для нас произошло. Только то, что видели по телевизору. Это несильно и сказалось. Армии все так же продолжали стоять, хотя в режим боевой готовности нас привели. Сами понимаете, все же рядом.
— Было понимание, что в случае объединения военному контингенту СССР в Германии придет конец?
— Разговоры пошли, но не сразу. Сначала нас уверяли, что мы как стояли, так и будем стоять на переднем рубеже — все как положено. А вот уже через какое-то время — не помню точно, сколько прошло — началось: то ли будут выводить войска, то ли будут, но не все.
— Как раз через год после падения стены вы перешли в «Оптик» — это связано с тем, что советский контингент постепенно стал сворачиваться?
— Нет, нет в этом причина. В любом случае, ребята постепенно уходили, а немцы очень хотели, чтобы я остался. Меня с армией, конечно же, связывало то, что я играл в ЦСКА, но звания уже не играли никакой роли. Грубо говоря, мне уже 40 лет, звание младшего сержанта или прапорщика, выслуги никакой — в общем, ничего не держало. И тут как раз возник вариант с «Оптиком». Я просто уволился и стал играть за Ратенов.
Моей игрой были довольны, в прессе называли вратарем мирового класса и так далее. Я почетный гражданин этого города.
— Часто сейчас приезжаете туда?
— Нет, раза два где-то был. Но тренер там до сих пор тот же, мы вот встречались как раз. Отношения остались прекрасными. Ценили по работе, а мы поднялись до третьей лиги и занимали там неплохие места.
— Многие до сих пор считают ошибкой Горбачева, что он пошел на объединение Германии без всяких условий — как реагировали немцы?
— За запад не скажу, а восточные немцы, особенно старшего поколения не хотели, чтобы мы уходили. Они долгое время считали, что их предали. Объединения хотели далеко не все — я беру простой народ.
Опять же, молодежь — да, она мечтала об этом. Думали, что вот сейчас начнется золотая пора, но потом было много разочарований. Рабочих мест не то, что не стало больше — многие предприятия начали наоборот закрываться. Даже на местном заводе, от которого команда «Оптик» образовалась — филиал Carl Zeiss — там тоже начались проблемы, людей просто выбрасывали на улицы.
А между людьми, конечно, остались добрые отношения — немцы, с кем играл там, до сих пор позванивают.
