Никита Задоров — один из самых ярких русских хоккеистов современности. Он не только выделяется на площадке, жестко играя против соперников, но и не стесняется откровенно говорить в прессе и социальных сетях. В интервью Sport24 25-летний игрок рассказал об обмене из «Колорадо» в «Чикаго», операции на кисти и о том, почему он продолжает высказываться на остро-социальные темы.
«Самое обидное, что ухожу из «Колорадо» без Кубка Стэнли»
— Как я понимаю, обмен для вас не стал неожиданностью?— Нет, не стал. Мой агент работал над этим. «Чикаго» интересовался мной последние три года. Генеральный менеджер «Блэкхокс» Стэн Боумен сказал, клуб давно хотел меня выменять.В последние дни уже в «Колорадо» знали, кого хотят получить взамен. Мы с «Эвеланш» понимали, что все идет к обмену, и никуда от этого не деться. Были разговоры, что я останусь, а других защитников обменяют, но в итоге получилось так. Думаю, поступили таким образом, что для обеих сторон все будет хорошо. «Чикаго» для меня хороший вариант — я смогу там прогрессировать и получать больше игрового времени. В клубе хотят меня видеть. Конечно, немного грустно покидать «Колорадо». Я провел в этой команде пять лет, у меня осталось много друзей, очень нравилось жить в Денвере. Тяжело уезжать, но это бизнес. Правда, самое обидное, что уехал без Кубка Стэнли. С каждым годом мы становились все сильнее и сильнее как команда, имели хорошие шансы на победу в этом сезоне. Грустно, что уезжаю с чувством, как будто что-то не закончил.
— Как раз про кубок, стали говорить, что для вас этот трейд плох в том смысле, что вместо борьбы за трофей вам теперь придется биться лишь за попадание в плей-офф.— Шанс взять кубок есть везде. Понятно, что у «Колорадо» шансов больше. Но в этой лиге 31 contender (претендент — в переводе с англ.) на кубок. Бывали случаи, что команда с 16-го места залетала в плей-офф и становилась чемпионом. Да даже посмотрите на «Даллас», на который никто не ставил и который дошел до финала. На Западе ставили на нас и на «Вегас», а в итоге мы никуда не прошли. НХЛ — непредсказуемая лига, все может поменяться. У «Чикаго» все равно есть Кейн, Тэйвз, Кит — игроки очень хорошего уровня.
— Дело же в возрасте. Они не молодеют.— Понятное дело. Поэтому молодежь появляется в команде. Есть Дебринкет, Боквист. Нам будет тяжело, но мы будем бороться. Так что не скидывайте нас со счетов.
— Вы сразу подписали контракт на один год с зарплатой 3,2 млн, какая у вас была в «Колорадо» в прошлом сезоне. Вы сами настаивали на однолетнем соглашении, чтобы через год выйти на рынок свободных агентов?— Я не выхожу на рынок через год. Тоже так думал сначала. Но из-за того, что в первый сезон в «Колорадо» меня спустили в АХЛ, и я провел в НХЛ всего 22 матча, этот год не засчитался. Мне позвонили из «Колорадо», сказали подписывать квалификационное предложение и после этого меня обменяют. Так в итоге получилось. Надеюсь, в «Чикаго» хотят меня видеть в команде на долгие годы. Понятно, что мне нужно будет доказывать свою силу, выходить и «кусаться» за свое место. И я очень рад этому. Когда будет возможность, надеюсь, мы подпишем новый долгосрочный контракт.
— «Чикаго» — команда из оригинальной шестерки. Этот момент для вас важен?— Да, это имело значение. Мой агент работал с Джо Сакиком над обменом в клуб, где у меня была бы перспектива. Не хотел бы попасть в слабую команду, где я бы затух. Мне хотелось перейти в хорошую организацию. Original Six — это круто. Первый матч НХЛ, который я увидел вживую ребенком, был «Чикаго». В 12 лет мы приехали на турнир в США и Чикаго стал первым городом в Америке, в котором я побывал. Мне очень нравится там играть, в «Юнайтед-центр» вообще сумасшедшая атмосфера, фанаты классные.
— От многих слышала, что Чикаго — классный город.— Да, мне нравится там. Он напоминает Торонто, около которого жил пару лет. Чикаго — такой маленький Нью-Йорк. Также холодно как в Москве, так что погода не пугает. Еще «Брат-2» у меня любимый фильм (события картины разворачивают в Чикаго — прим. ред.). Буду есть раков из озера (смеется).
— Когда планируете поехать в Чикаго?— Пока я во Флориде, восстанавливаюсь после операции на кисти. В начале ноября мне будут вытаскивать спицы, потом нужен будет месяц-полтора на реабилитацию, выйду на лед. Ближе к декабрю, думаю, вернемся в Денвер, соберем все вещи и поедем искать жилье в Чикаго.
— Тот факт, что старт сезона перенесли на январь, вам только в плюс, можете быть готовы к началу?— 1 январь еще не точная дата. Говорят, что могут сдвинуть на середину месяца или на февраль. Но в любом случае мне это в плюс — смогу лучше восстановиться.
«Разрезали почти всю руку, искали оторванное сухожилие»
— Расскажите, что у вас за травма была и как вы ее получили?— Этой проблеме уже два года. Связки на кисти были полностью порваны давно, плюс был перелом, который не заживал. Мне постоянно делали гормональные уколы, чтобы я мог играть. Операцию нужно было делать давно, просто все времени не было. В третье игре с «Далласом» я порвал сухожилие на это кисти и вообще не мог держать руку.
— Как же вы играли?— Тогда как раз в солидарность движению Black Lives Matter было два дня перерыва, и я за это время смог хоть немного восстановиться. В кисти наверху два сухожилия, вот я на одном и играл. А другое порвалось пополам и ушло ближе к локтю. Мне разрезали почти всю руку, искали его, чтобы соединить. Доктор сначала сказал, что операция будет длиться 45 минут, а в итоге она шла пять часов. Потом признался, что это была самая ужасная кисть, которую он видел. К счастью, врач все хорошо сделал, так что к началу декабря буду готов.
— Все равно не представляю, как играть с порванным сухожилием? На обезболивающих?— На обезболивающих не играл, просто на одном сухожилии. Дикая боль была в первые три дня, не было сил даже клюшку держать. Потом просто заматывал руку и выходил на лед.
— Восстановление болезненно проходит?— Нет, нормально. С плечом было намного сложнее.
— Учитывая травму и рождения второй дочери, в этом году удалось хоть немного отдохнуть?— Мы поэтому и ездим во Флориду, чтобы совместить отдых и работу. У меня здесь есть хороший тренер по физподготовке, есть доступный зал, доктора. Езжу с утра по делам, после обеда могу провести время с семьей на пляже.
— С двумя детьми намного тяжелее, чем с одним?— Да, сто процентов тяжелее. Но мы знали, на что шли. Сейчас к нам родители прилетели, они помогают с девочками. Плюс мы уже на опыте. Так что справляемся.
— Старшая дочь сильно ревнует к младшей?— Не так сильно. Она все понимает, даже помогает: может памперсы, молоко принести, посидит с малышкой минут пять. Мы ее сразу подготавливали к этому, да и сейчас не думаю, что обделяем ее вниманием.
«Ни один игрок ни разу не вякнул, что ему не нравится в «пузыре»
— Вы говорили, что «Колорадо» выиграет Кубок Стэнли, если не будет травм. В итоге травм было какое-то бешеное количество. Это и есть причина вашего раннего вылета?— Сглазил получается (смеется). Я не люблю плакаться. Мы проиграли «Далласу» по делу, соперник заслужил выход в финал конференции. Главная наша ошибка — это, когда в седьмом матче мы повели 4:3, а потом через десять секунд пропустили. Это психологически нас «убило». Травмы тоже подкосили. Тяжело, когда два основных вратаря выбывают, и играет голкипер из АХЛ. И когда капитан, главный заводила в команде, получает повреждение. Но это все равно не оправдание для нас. Думаю, мы не играли в свой лучший хоккей в первых двух матчах, потом в четвертом и в конце седьмого могли сильнее.
— Чем так крут «Даллас»?— Опытом. «Старз» очень круто психологически держались. «Колорадо» — более эмоциональная команда. Когда играли хорошо, то все шло отлично. Если у «Далласа» игра не получалась, все равно гнул свою линию. В составе было много взрослых игроков с огромным опытом — Перри, Павелски. Били они нас сильно. «Даллас» побольше нас в плане габаритов. Нашим маленьким нападающим было тяжело играть против их больших защитников. И, конечно, Худоба. Он стоял на голове и тащил все. Молодчик! Соперник в нужный момент забивал голы. Все это и дало такой результат.
— Удалось ли «Колорадо» сблизиться в «пузыре»?— Я слышал разговоры от ребят из других команд о том, что кто-то не хотел находиться в «пузыре», возмущался. Наш главный плюс — ни один игрок ни разу не вякнул, что ему не нравится. Мы получали удовольствие от того, где находимся, от того, что играем в хоккей в это тяжелое время. Это было очень круто!
— Говорили, что в Эдмонтоне было очень скучно и нечем было заняться.— У меня просто вопрос: а чем бы мы занимались, если бы играли плей-офф дома? Сыграл игру, приехал домой, поспал, приехал на стадион, разбор предыдущего матча, тренировка, потом опять домой и сон. На выезде то же самое. Ну, в свободное время играли в покер или приставку. Здесь ничего не поменялось. Нас просто перенесли в одно место. Отделили от семьи — это единственное, что было плохо. Но еда была крутая, можно было заказывать доставку, если в отеле надоедало питаться, была возможность пойти посмотреть хоккей. Один раз мы ездили играть в гольф. Много ребят у нас любит в видео-игры рубиться, мы играли между собой. Внизу показывали баскетбол. Не скажу, что мне было хоть раз скучно. Да, я скучал по дому и семье. Но именно скучно мне не было.
— В общем, «тюрьмой» не стали бы называть «пузырь»?— Как бы это была тюрьма в том плане, что ты никуда не можешь выйти, но там было лучше, чем в тюрьме. Хотя там я не был (смеется). Это такое специфическое сравнение.
— Журналист из Канады Дэмиан Кокс назвал этот плей-офф ненастоящим из-за того, что не было выездных матчей и путешествий. Что вы ему можете возразить?— Это сто процентов неправда. Без зрителей я был более сосредоточен на игре. Да, фанаты гонят вперед, но иногда на выездах играть тяжелее. При пустых трибунах ты чисто фокусируешься на хоккее, а эмоции ты сам себе создаешь. Поэтому, я думаю, это плей-офф был очень эмоциональным. На льду постоянно были стычки, драки и все это. И еще скажу, что нынешний розыгрыш Кубка Стэнли был самым тяжелым из всех. Все были в одинаковых условиях, все физически идеально подготовлены, потому что не нужны перелеты, переезды. Мы все ели одинаковую еду, спали на одинаковых матрасах и подушках, у всех было одинаковое время восстановления. Это мелочи, но это важно. НХЛ привезла в «пузырь» пять докторов, которые нас восстанавливали и лечили травму.
— Проблема со льдом в Эдмонтоне к плей-офф была решена?— В первых матчах кругового турнира лед был ужасным, потом его стали лучше морозить и стало нормально. Плюс в начале было по три матча в день, и лед просто «убивали». В полуфинале же была одна встреча, и все было отлично.
— Вы много общались с ребятам из других команд?— Это было самым странным. Ты играешь против них, ты их посылаешь, пытаешься к ним под кожу залезть, а после ужина заходишь в лифт, а там он стоит. И вы вот так едете наверх и смотрите друг на друга, улыбаясь. У меня такое пару раз было с Кори Перри. Мы с ним до этого нормально общались, но походу плей-офф как-то неловко было. С другой стороны, мы все профессионалы, все что было на льду — там и остается. Что нам в лифте-то делить?
— С русскими из «Далласа» общались-то?— С ним раз пять-шесть за день пересекались, «привет-пока». С Радуловым и Гурьяновым я до этого весь карантин в Контр-страйк играл. Мне кажется, мы там даже устали друг от друга.
«Тренер хотел от меня только моей лучшей игры»
— Как бы оценили свою игру в плей-офф? Вы и достаточно играли, набирали очки, делали мощные хиты, но ошибки ведь случались.— Думаю, что я один из 15 матчей сыграл плохо, вторая встреча с «Далласом», когда из-под меня забили и я еще вместо того, чтобы сыграть в шайбу, сыграл в тело с Клингбергом, и мы пропустили. Ту игру я провалил. Но 14 игр я собой доволен. Может быть, даже играл в лучший хоккей в своей жизни.
— Игровое время у вас скакало: вы могли и десять минут сыграть, и 18. Как-то тренер это объяснял?— Нет, ничего не объяснял. И никто этого не понимал. Думаю, позиция Беднара сыграла большую роль в обмене. Даже в середине сезона, когда два наших защитника травмировались, я играл против Макдэвида, Кейна, Пастрняка по 25-27 минут, после возвращения ребят мне опять давали меньше времени. Я этого не понимал, порой это выбивало из колеи. Но к плей-офф я себя так психологически подготовил, что перестал на это реагировать. Тренер всегда прав, а игровое время я не могу контролировать. И такая установка мне помогла. Потому что всегда были проблемы из-за того, что я очень амбициозный человек и хочу все больше и больше. Когда этого не получал, расстраивался, делал ошибки.
— Кажется, что с Беднаром у вас просто не сложились отношения, вы не могли найти взаимопонимания. — У нас было взаимопонимание. Но просто всем не угодишь. В «Колорадо» защитников восемь способны были играть в топ-4 других команд. Конфликт интересов произошел из-за того, что всем надо было давать играть. Наверное, не только я возмущался игровым временем. Но мы с ребятами договорились, что в команду это не выносим, а если есть проблемы — ты просто идешь на личный разговор с тренером. После обмена мы перекинулись смсками с Беднаром, я его поблагодарил за работу. Он очень хороший и открытый человек. Да, мне что-то не нравилось в том, как он тренирует, а ему не нравилось что-то в моей игре. Это нормально. Но мы разошлись как профессионалы, может, когда-нибудь в жизни еще раз поработаю с ним.
— Что Беднару не нравилось в вашей игре?— Круто, что он хотел от меня только моей лучшей игры. И все знают, как я могу играть. Но тяжело это показывать в каждом матче. Когда в первых двух-трех сменах я не показывал свою лучшую игру, то он считал, что я все на весь матч. То есть сразу ставил другого. Беднар показывал мне мои ошибки, я их старался исправлять. В плей-офф как раз это получилось, поэтому в большинстве матчей играл достаточно.
— Эти проблемы ведь начались не в этом сезоне. Почему прошлым летом не просили обмена?— Я так понимаю, что прошлым летом «Чикаго» предлагал обмен во время драфта в Ванкувере, просто «Колорадо» отказалось. Мне нравилось в клубе. Надеялся, что выйду на новый сезон, и все пойдет по-другому, что смогу доказать тренеру. Плюс Тайсона Бэрри обменяли в «Торонто», было свободное место. Джо Сакик меня всегда поддерживал, говорил, что хочет со мной выиграть Кубок Стэнли. Я не люблю идти на конфликт, может, где-то просто боялся обмена.
«Где-то в США меры чересчур»
— Вы давно не были в России. Не скучаете по родине?— Скучаю. Мы бы с семьей сейчас приехали, но младшей дочке нужно сделать русский паспорт, это занимает некоторое время. Из-за пандемии процесс затягивается. Если сезон начнется в середине января, то я, может быть, на Новый год съезжу в Москву.
— Как сейчас с пандемией в Америке? Вводят ли новые карантинные меры?— В Колорадо все было, как в середине лета: маски, социальная дистанция, а так все открыто. Во Флориде сейчас то же самое.
— Вы везде носите маски или без них просто никуда не пустят?— Да, ношение масок в общественных местах обязательно. Даже если у тебя маска просто на рот одета, а нос открыт, то это не пройдет. Тебе пять человек подойдет и скажет поправить.
— Подходят обычные люди или охранники?— Могут и просто покупатели. Говорят вежливо. Просто все думают о своем здоровье, ведь у тебя может не быть симптомов, но ты болен коронавирусом и можешь заразить других.
— Мне кажется, многие в России задумываются только после того, как заболевают близкие.— Культура другая. Где-то в США меры чересчур. В Майами месяц назад было правило, что нужно было по улице в маске ходить. Иначе штраф могут выписать в 200 долларов. Считаю, что это идиотизм. На улице ветер, свежий воздух, зачем маска. Вчера были в русском ресторане, официант был в маске и порванных перчатках. Ну, и смысл в перчатках если он берет бутылку вина, которую мы потом тоже берем в руки?
«20 лет шутят про губернаторов, которые воруют»
— Вы неоднократно высказывались в социальных сетях на политические и социальные темы, говорили об этом в интервью. И каждый раз вы получаете столько хейта в свой адрес. Почему это вас не заставляет молчать?— На самом деле я больше поддержки получаю, чем негатива. И хейт в инстаграме больше идет от ботов — от закрытых аккаунтов без фотографий, не настоящих людей. А настоящие пишут слова поддержки, говорят, чтобы я продолжал высказываться. Когда я выкладывал фото про Белоруссию, то много людей написало положительного. Случалось, что кто-то мог не понимать мою позицию, но у меня было время объяснять им, я отвечал подписчикам. Некоторые соглашались со мной, другие оставались при своем мнении, но негатива не было.
Я просто хочу, чтобы этот мир был лучше. Чтобы страна, в которой я родился, была лучше. У меня половина родни из Белоруссии, из Минска и Бобруйска, я хочу, чтобы и там жилось лучше. Хочу чтобы люди не воевали, а просто хорошо жили. Это главная цель моих высказываний.
— Вас не задевает, когда хоккейные эксперты начинают выступать и говорить, как вы не правы?— У каждого свое мнение. Я же свое никому не навязываю, говорю то, что думаю. Видел, что иногда Кожевников высказывается против меня и Панарина. Я понимаю его, он думает по-другому. Я не буду за это его хейтить, это его политическая и социальная позиция. Но когда люди переходят на личности, задевают меня тем, что я ничего не добился и плохо играю, то это другое. В этом случае могу ответить.
— В американских медиа сейчас высказывают либо прореспубликанскую позицию, либо продемократическую. В России ведь тоже что-то похожее: либо государственные каналы, либо оппозиция. — Но оппозиционные каналы по телевизору не показывают.
— Для этого есть YouTube.— Но у бабушек в Тюмени нет YouTube. Я не хочу сравнивать Россию с Америкой, это больная для всех тема. Но социалка в этих странах разная. У меня бабушка 40 лет работала и у нее пенсия 10 тысяч рублей. Как на это жить? Но когда есть коррупция, и с ней ничего не делается, то это уже другой вопрос.
— Что вы читаете из медиа на тему социалки и политики?— Я смотрю Дудя. Когда начались протесты в Белоруссии, подписался на канал Nexta в телеграме, но уже давно туда не заходил. В твиттере подписан на «Дождь». Я не скажу, что кого-то поддерживаю. Но я вижу, что хорошо, а что плохо. Если не брать политику, то на YouTube есть много русских каналов комиков: Comment Out, Прожарка. Даже там шутки на темы, которые мы обсуждаем. Сколько уже шутят про губернаторов, которые деньги воруют?
— Лет 20.— Да. В каждой шутке есть доля правды, но все равно ничего не делается. Они как воровали, так и воруют. Хочется лучшего для нашей страны. Я высказываюсь, потому что не хочу, чтобы другие люди молчали. Не понимаю людей, у которых жопа в тепле и позиция «а че мне до других». Это эгоисты, которые понимают, что что-то не так, но об этом не говорят, потому что у них все хорошо. Если все так будет продолжаться, то ничего не поменяется.
— Заметила, что ваша жена в инстаграме тоже выкладывала фото с белорусских митингов. Вы в семье часто обсуждаете такие вещи?— Она намного больше меня смотрит и читает, так как у нее больше свободного времени. Но жена никогда не внушает мне свою точку зрения. И выкладывает то, что считает нужным. Конечно, если какую-то большую новость узнаем, то обсуждаем ее. Мы все путешествуем, видим, как живут в других странах, и как у нас. И, наверное, это самое главное, что формулирует наши взгляды. Хочется, чтобы в нашей великой стране люди жили лучше.
Подпишитесь на хоккейный Youtube-канал Sport24
