Прошло почти полтора месяца с тех пор, как Хабиб Нурмагомедов победил Дастина Порье на турнире UFC в Абу-Даби и второй раз подряд защитил чемпионский пояс.
С того момента представители семьи Нурмагомедовых общались с журналистами только в формате пресс-конференций. Или не общались, покидая мероприятие до его начала.
Корреспондент Sport24 Ярослав Степанов встретился с Абдулманапом Нурмагомедовым и поговорил про:
удушающий, который мог стать причиной первого поражения Хабиба;
Тони Фергюсона, который «никогда не был опасен»;
Конора Макгрегора, который приглашен на бой в Москву;
Ислама Махачева, который должен стать наследником Хабиба в UFC.
— Прошло полтора месяца после турнира в Абу-Даби. Как эти полтора месяца для вас отличались от тех же полутора месяцев, которые были после боя против Конора?— Очень тяжело передвигаться в общественных местах. Думаю, Хабибу еще тяжелее. Мы двигаемся то вместе, то по разным турнирам и мероприятиям. У Хабиба прибавилось охраны. Популярность — такая вещь, когда ты должен вести себя не только, как хочешь ты, но и так, как хотят твои фанаты. Не можешь отказать ребенку, но и не можешь тренироваться в общем зале. Я всегда говорю: ты не можешь выбрать даже яблоки на рынке. Это уже то, чего ты лишил себя.
— Вы серьезно говорите про охрану рядом с Хабибом?— Да. Они всегда рядом. Это бывшие бойцы из залов, родственники и люди из службы безопасности, имеющие опыт работы.
— 7 сентября вы впервые секундировали Хабиба за всю его карьеру в UFC. И прямо перед вашими глазами Дастин Порье пытался провести удушающий прием. Что вы чувствовали в тот момент, и что говорили Хабибу?— Честно скажу, ничего хорошего не чувствуешь, когда есть опасность гильотины. Но я боялся другого. А вдруг судья остановит, не проверив, в сознании ли Хабиб? Был бы скандал. В нашу тактику входило дважды отдать шею. Хабиб должен был своими ногами контролировать его правую ногу, а левой рукой должен был работать с той частью руки Порье, которая душит во время гильотины. Зал в тот момент притих, и я сказал ему, что нужно шевелить рукой. Он начал двигать локтем, и стало все нормально. Но Хабиб признался, что в какой-то момент ему стало тяжело дышать.
Еще больше меня волновал другой эпизод. Когда Порье попал сначала правой, а затем левой рукой, а Хабиб начал пятиться назад. Он должен был не пятиться, а закрываться правой и идти навстречу. Именно в таком положении Порье многих своих соперником доставал, но Хабибу удалось его грамотно встретить в итоге. Вот два момента, которые заставили понервничать. Но Хабиб переиграл Порье — 44 против 18 значимых ударов в стойке. И еще говорят, что Хабиб не ударник. Конора уронил, тут переиграл соперника. Но я все равно не хочу, чтобы он много времени проводил в стойке. Лучше у сетки. Там, где он чувствует себя хорошо.
— Если мы представим, что у Порье начал проходить удушающий прием, Хабиб бы сдался?— Нет, точно не постучал бы. Он может уснуть, но не сдаться.
— То есть, в этом плане Хабиб солидарен, например, с Александром Шлеменко?— За счет этого мы и уважаем Александра. Он серьезный в своих намерениях боец. И сделал очень много для российских ММА.
— Сразу после боя против Порье вы сказали два слова: «Я устал». Что чувствовали тогда?— Знаете, во время представления спортсменов я смотрел по сторонам, и смотрел на соперника. Сначала мне показалось, что Порье мощнее. Когда они начали передвигаться туда-сюда, то со спины я увидел, что мощнее Хабиб. И сказал ему тогда: «Ты выглядишь мощнее, чем твой соперник». А он мне ответил: «Ты что, волнуешься? Я тебя никогда таким не видел. Все нормально будет». Это был первый раз, когда он меня успокаивал.
— Что лучше — секундировать Хабиба у клетки или следить за его боем с экрана телевизора?— Мне кажется, в тот вечер я больше помог Исламу (Махачеву), чем Хабибу. Ислам выполнил 95 процентов моих требований. Я ему говорил, чтобы первые два раунда он даже не пытался лезть в борьбу. А перед началом третьего была установка: нужно уронить его через пару минут. Все ровно так и произошло.
— Сразу после боя с Яквинтой вы говорили о том, что хотели бы, чтобы Хабиб подрался в России. Тогда это казалось чем-то не совсем реальным, но сейчас такие разговоры действительно ведутся. Как думаете, может случиться так, что в марте–апреле бой Хабиба пройдет в Москве или Петербурге?— Разговоры такие идут. Если бой пройдет в Нью-Йорке, то это только Тони Фергюсон. Если Конор так хочет драться, то добро пожаловать в Москву. Вы видели, сколько наших болельщиков прилетело в Абу-Даби? Огромное количество. А где были хейтеры? Когда Хабиб попал в опасное положение, зал полностью затих. А когда он попадал или бросал, зал взрывался. И его бой транслировали на «Первом канале». Теперь спросите любого даже пожилого человека, смотрели ли они бой. Они скажут: «Мы разрывали, ломали стол и не контролировали, что происходит». 5-6-летние дети говорят, что хотят быть похожими на Хабиба. Это значит, что они пойдут в залы, будут правильно себя вести, а у России будет трезвая и сильная молодежь. Такие, как Конор, будут предлагать им виски, а они откажутся.
— Но если говорить про более реальный расклад, то это бой против Фергюсона в Нью-Йорке? Март–апрель?— План такой есть, но почему-то Фергюсон все чаще говорит о том, что хочет подраться до нового года. Если он так торопится, то его ждет Ислам Махачев. На здоровье!
— Кажется, человек с серией из 12 побед в UFC не будет очень замотивирован драться с кем-то, кроме чемпиона.— Вы потом увидите, о чем я говорю. Если и имело место отравление на турнире UFC в Питере, это не значит, что Махачев так будет драться всегда. Ислам на другом уровне. Он готов побеждать топов. Сначала можно подраться либо с Полом Фелдером, либо с Кевином Ли. И обоих он выиграет. Потом дайте ему кого-нибудь из топов, кого вы считаете сильным. И можно драться за пояс. Легкий вес — это российский вес. Там есть много талантливых ребят, но я делаю ставку на Ислама.
Что касается Хабиба и Фергюсона, то, конечно, этот бой должен состояться. Чтобы больше не было разговоров ни у фанатов, ни у специалистов. Многие эксперты хотят, чтобы кто-то доставил Хабибу проблемы. Но мы знаем, что мы на другом уровне и в борьбе, и в физических качествах, и в выносливости, и в характере. Мы лучше, чем он. Вы видели, чтобы кто-то нас достал одним-двумя ударами подряд? Кроме Порье.
— Майкл Джонсон.— Да, достал пару раз, а потом началось избиение. В конце концов, разве должны бойцы из лучшей десятки мира совсем не попадать по Хабибу? Но вы просто смотрите на то, что происходит потом. То же и с Барбозой. Когда все говорили, что он лучший ударник.
— Еще ходят разговоры про Жоржа Сен-Пьера. Но ему сейчас 38, а за последние шесть лет он подрался один раз. Вам не кажется, что с точки зрения спорта, он серьезно уступает сейчас тому же Фергюсону?— Но зато какой он провел бой за эти шесть лет? Вернулся, забрал пояс. Это боец, который способен работать на двух уровнях — стойка и партер. Я всегда ставил его примером. С кем нужно работать в стойке — работает в стойке, с кем нужно — чередует. Вытаскивает все возможные выгодные моменты. Мне всегда импонировала такая манера ведения боя. Мы же делаем то же самое. Доминируем, переводим в партер, зажимаем к сетке, чтобы люди видели беспомощность наших соперников. Так было со всеми. Барбоза, Джонсон, Яквинта, Конор. Это слабые что ли ребята? Фергюсон для нас никогда не представлял опасности. За всю карьеру Хабиба в UFC. Порье до боя говорил, что будет бороться, будет защищаться от проходов и так далее. После первого раунда он сказал своим секундантам: «Я не знаю, что делать с ним». В итоге все закончилось так, как мы запланировали — бой завершился в третьем раунде.
— Сейчас Хабибу 31 год. В 2020-м исполнится 32. Ему осталось два боя до красивого рекорда — 30-0. Значит ли это, что, возможно, следующий год станет последним, когда Хабиб будет выступать?— Вот то, что мне говорили мои предки. Мы чувствуем себя хорошо до 32 лет. Потом нас начинают покидать четыре важных для мужчины качества. Для мужчины, который выступает профессионально, или делает все необходимое для занятий спортом. Он начинает сдавать позиции. Я сторонник того, что сегодня уже выросла замена. Есть достойный парень. Он будет претендовать на пояс, если выиграет сейчас два боя. Что может быть лучше, чем передать трон легкого веса своему ближнему брату? А Хабибу нужно выиграть свои два боя. Фергюсона, потом я бы хотел увидеть бой с Диазом, но если Макгрегор так хочет подраться, добро пожаловать в Москву. Мы его ждем. Соберем 100-тысячный стадион. Это праздник для наших болельщиков. Думаю, двух боев достаточно с нас. Но никогда не говори никогда. Не знаем, что предложит UFC. Хабиб сделал для этой организации многое. Сам Хабиб вырос вместе с UFC. И UFC сделала многое для него. Может, будут еще какие-то предложения, которые нас заинтересуют.
— Несколько дней назад было опубликовано видео избиения Расула Мирзаева, которое произошло почти три года назад. Говорят, что сделали это друзья Хабиба, которые посчитали, что Расул его оскорбил. Как вы относитесь к тому, что имя Хабиба фигурирует рядом с такой ситуацией?— Само видео пока не видел. Но посмотрю. Поражает другое. Очень много бойцов, у которых Хабиб учился. Федор, Шлеменко, Харитонов и другие. У Хабиба с ними хорошие отношения. 10 лет он занимается своей карьерой. В том числе с Расулом Мирзаевым. Они дрались на одних турнирах, они с одного района. Сейчас оба выступают. Один — в России, другой — в UFC. Но если кто-то когда-то тренировался в зале с Хабибом и с ним сфотографировался, при чем тут Хабиб? Может, кому-то хочется, чтобы это был Хабиб. Для нас такие вещи неприемлемы. Есть клетка — будь мужчиной там. Как можно оправдывать вещи, которые делаются очень жестоким образом? Мы не сторонники этого, мы приверженцы Ислама. Такое не красит никого. Это нужно выбросить из жизни. За пределами клетки люди должны жить в мире.
— Вы осуждаете людей, которые сделали это с Мирзаевым?— Да. И не только их, но и тех, кто считает, что это было правильно.
