Владислав Безбородов первым из российских судей назначил пенальти при помощи VAR, отсудил ряд топ-матчей — ЦСКА — «Локомотив» и «Спартак» — «Динамо» — и в числе еще восьми российских судей вошел в международный список ФИФА на 2020-й год. Sport24 узнал у Безбородова о его ошибках, новинках при новом руководителе судейского корпуса Викторе Кашшаи и ощущениях от работы с видеоассистентами.
— Вы прошли сборы с судьями в Турции. Что это вообще такое?— Общий сбор для всех судей частично связан и с системой VAR — все арбитры должны пройти каждую стадию. Две группы уже ушли вперед: кто-то уже был VAR, кто-то — AVAR . А третья группа до турецкого сбора занималась с системой VAR в Сочи, меня там не было.
В Турцию я приехал еще 25 января, чтобы начать тренироваться, дополнительно подготовить себя на поле. Цель сборов сейчас уже не в физической подготовке, а больше в информационной. У нас практически каждый день какой-нибудь тест. Подготовка сама по себе строится для каждого индивидуально. Кто-то тренируется с персональным тренером, у кого-то своя программа.
— Как проходят сборы под руководством Виктора Кашшаи? — Все систематизировано и стандартизировано. Виктор привнес сюда большую часть стандартов ФИФА и УЕФА, то, что судьи делают на международных сборах. Все очень сжато — времени не очень много, а народу достаточно. Чтобы всех охватить, проводятся групповые занятия. Обсуждения опускаем до уровня групп, которые принимают решение, и потом уже спикер на следующем занятии его объявляет. Мне это знакомо по сборам ФИФА и УЕФА. Это нормальная практика, люди могут проявить себя и пообсуждать. Но есть и занятия, когда нет никаких обсуждений, а сразу нам по конкретному видеоклипу дают решение департамента, чтобы мы уже знали четко.
— Часто Виктор общается с вами персонально?— Мы с Виктором знакомы, часто встречались на международных сборах. Сейчас он руководитель, это уже другой статус. Рано говорить, что он как-то индивидуально работает. К нему поступает большой объем информации. Возможно, Виктору некогда подойти в индивидуальном порядке. Оценивать руководителей не могу, это не очень правильно. Считаю, что у каждого руководителя может быть свое видение, подход и методика управления. Дело арбитров — принимать информацию, которая к нам приходит, анализировать ее и выдавать качественный продукт, который будет соответствовать уровню Премьер-лиги, а в перспективе уже и международному уровню, у кого есть планы на него выходить.
— Есть ли какие-то изменения с его приходом в рабочем процессе?— Скорее, он видоизменился. Чего-то стало больше, чего-то меньше, что-то более систематизировалось. Сейчас мы на сборе не судим тренировочные матчи, как это было все предыдущие годы. Раньше мы здесь больше набирали практику, разбирали матчи, на каждый матч выезжал инспектор, готовил видеонарезки. У Виктора другое видение. Может быть, это только на первом сборе, может, так будет всегда. Его право — делать так, как он считает нужным. Мы же должны под его руководством выполнить те задачи, которые перед нами стоят.
***
— В этом сезоне на судейство РПЛ обрушилось много критики. Действительно ли вина в этом была на Александре Егорове?— Давайте оставим тот негатив, который был в прессе прошлой осенью. Нужно сконцентрироваться на том, что у нас сейчас есть, и двигаться дальше. Обсуждать причины, почему было плохо — это не мое дело. Руководство приняло решение, значит, возможно, это назревало и назрело. Сравнивать я не хочу, у каждого свой подход, все управляют коллективом по своим возможностям и знаниям.
— Как оцениваете прошедшую часть сезона лично для себя?— Стараюсь не выходить за какие-то рамки и работать ровно, не ниже своего уровня, который известен за все эти годы. И клубам, и руководству понятен мой стиль работы. Так что по осени не замечал чего-то сверхъестественного. Конечно, были и ошибки, но это из разряда, что мог бы лучше или из-за моей позиции на поле. Не было ошибок из-за потери концентрации. Иногда физически невозможно было увидеть с поля какие-то контакты, их замечала только камера из-за ворот.
— Просматриваете все свои матчи?— Да, есть такая привычка. Иногда могу не успевать, но стараюсь посмотреть каждый матч. Бывает, что смотрю его уже буквально через пару часов, если есть такая возможность в дороге. Иногда на следующий день. Некоторые матчи не удается посмотреть, когда игры идут друг за другом. Конечно, кусочки и моменты просматриваю, выявляю в ошибках причинно-следственную связь, чтобы не повторять их снова.
— В этом сезоне у вас было пару обсуждаемых моментов. Во-первых, матч «Спартак» — «Динамо» запомнился борцовским приемом Самюэля Жиго в концовке, после которого вы не назначили пенальти в ворота красно-белых. Почему так рассудили тот эпизод?
— В том моменте я ошибочно не назначил одиннадцатиметровый. Моя позиция была несколько статична, я вовремя не поменял угол зрения и оценил эпизод не со всех сторон. Так что здесь я ошибся именно в позиции, не мог видеть тех деталей, которые были видны сбоку или из-за ворот. Там защитник обнял игрока, а я из-за штрафной видел только спины, поэтому вот этого приема я рассмотреть не мог. Для меня та задержка была кратковременной, потому что я не видел вторую руку, которой Жиго продолжал захват. Когда оцениваешь эпизод, нужно поймать тот ракурс, который для тебя будет наиболее выгоден.
— Футболисты пытаются намеренно выходить из вашего поля зрения?— Каждый игрок сам по себе достаточно умный человек. И ищет выгоду для себя в футбольном плане. Я и сам, когда играл, кожей чувствовал, где сейчас находится судья, видит ли он мою правую или левую руку. Я тоже иногда шел на хитрости, зарабатывал пенальти, подстраиваясь в единоборстве под защитника, чтобы тот обязательно пересек мой путь или сбил меня. Об этом думаешь в игре.
Если футболист хитрый, а это особенно у нападающих развито, то он чувствует, где судья. Я это учитываю и могу через опыт понимать, что происходит, какие хитрости могут быть на данную секунду, что игрок может предпринять, чтобы ввести меня в заблуждение. Не говорю про всех футболистов, но бывает, когда нужно весь рисунок в 3D поставить и путем анализа понять, кто кого потянул. А то подходишь, на поле уже лежат два игрока, и ты думаешь, кто же начинал нарушение. Поэтому всегда у себя на экране все просматриваешь, перед игрой делаешь анализ каждого. Есть конкретные футболисты, которые могут привнести в игру некий повышенный градус опасности для судьи. К этому нужно быть готовым.
— Хоккейные арбитры из КХЛ рассказывали: у них между собой есть секретный список игроков, за которыми нужно внимательно наблюдать. Есть ли что-то подобное у арбитров РПЛ?— Нет такого, чтобы мы такой список прямо на экран выводили. Но за столько сезонов мы посмотрели тысячи эпизодов. Когда видишь одного и того же футболиста, нарушающего или симулирующего, ты уже в игре подсознательно будешь вокруг него танцевать в ожидании, что он сейчас что-нибудь сделает. Он сейчас войдет в штрафную, и ты «доставляешь» себя прямо под него, потому что если он сейчас упадет, то повернет голову, а ты в трех метрах от него. Он не сможет начать жаловаться, если там была симуляция, потому что моя позиция скажет ему все. Если бы я был в 20 метрах, то он бы имел право жаловаться.
***
— Еще один матч этого сезона — встреча 12-го тура между «Уфой» и «Ахматом». Там было два падения в штрафной грозненцев, что вызвало бурную реакцию со стороны уфимских болельщиков и даже официального твиттера клуба. Как оцениваете эти моменты?— Именно эта игра и дерби «Спартака» с «Динамо» пришли мне в голову, когда я задумался о первой части сезона. Прекрасно помню эти моменты и ажиотаж, который возникал после них. Если разбирать конкретно по эпизодам, то ошибочное решение было в конце матча, когда я не назначил пенальти. Но это из той серии, когда действительно видно только из-за ворот. У судей есть рекомендованные позиции, откуда нам следует просматривать моменты.
То, что я видел с этой позиции, не являлось нарушением. А камера из-за ворот, на которую бежали игроки, видела небольшое пересечение ног. Это деталь, и я не мог гадать в том эпизоде, когда человек упал за 15 секунд до окончания добавленного времени. Не могу рисковать, если не вижу. Меня люди поймут, они войдут в мое положение. Если с моей точки не видно, что это пенальти, а я его назначил, то будет плохая картина. Пенальти нужно назначать, когда видишь нарушение, в обратном случае не имеешь права его назначать. Лучше не назначить то, что было, чем назначить то, чего не было!
— VAR помог бы вам в той ситуации?— Возможно, я бы не обратился, но система поправила бы меня, потому что момент был телевизионный.
Что касается записей «Уфы» в твиттере, то в жизни никакого негатива не было, а в интернете какой-то такой хайп поднимался . Но я за каждый свой момент могу ответить и объяснить, почему было вынесено определенное решение.
В первом эпизоде на 44-й минуте была другая ситуация. Угловой, два игрока идут на мяч. Если на последней минуте игроки догоняли мяч, то здесь они стремились к мячу. Да, между ними был контакт, но это же футбол, идет борьба за мяч. Здесь нет никакой очевидной задержки, игроки идут к мячу, пытаются сыграть головой и падают. Можно назначить пенальти и объяснить, за что ты это сделал, но тогда планка сразу падает. Каждый угловой я буду находить подобный момент, и будет плюс-минус еще один пенальти. Матчи надо наполнять не одиннадцатиметровыми, хотя их надо назначать, если они есть, а именно надо дать одинаковую планку борьбы для всех. Мы за восемь матчей одного тура должны одинаково подходить к эпизодам. Для этого мы и собираемся на сборе, смотрим моменты, ошибки и правильные решения, чтобы подогнать свое сознание к одинаковому восприятию моментов.
— Вообще, какие у вас впечатления от работы с системой VAR? Сильно ли она помогает вам в работе?— Сейчас на VAR делают большой акцент. Но судьи должны оставаться футбольными арбитрами, которые выходят на поле и принимают решения вживую. Если VAR действительно тебе помог, ты, конечно, благодаришь эту систему и аплодируешь ей. Но нельзя забывать, что решение все равно принимать тебе. Нельзя свистнуть и ждать, пока VAR примет за тебя решение, такое запрещено по регламенту и протоколу. Поэтому судья должен оставаться в векторе, который будет развивать его в качестве реального участника матча, принимающего решения, а не полагающегося на различные инструменты.
VAR исправляет тебя, когда ты ошибся в каком-то очевидном эпизоде, в котором все так толсто, что это все видят, а ты не смог. И это хорошо для футбола, справедливость торжествует. Но я к работе с VAR подхожу разумно. Если это может спасти мою карьеру, если будет меньше скандалов, то я буду дольше работать. Логика в этом. Если VAR меня исправляет, моя оценка по-любому понижается. Если же моя работа на матче соответствует уровню, и я принимаю правильные решения, то и VAR мне не понадобится. Вот эту мотивационную часть судьи должны сохранять. Ты не должен регрессировать сам, опираясь на то, что VAR тебя поправит.
Сейчас атлетическая подготовка арбитров несет в себе важную роль. Здесь и здоровье, и физические кондиции, все данные, как судья смотрится, управляет, на каких языках говорит и прочее. Столько компонентов должно сложиться, чтобы судья был над всем. Он должен представлять себя как личность и арбитра над схваткой. Ты по всем этим компонентам должен быть на высочайшем уровне, чтобы тебе доверяли. А для их подъема как на эквалайзере тебе нужно хорошо поработать.
— В этом сезоне вы работали на матче ЦСКА — «Локомотив» и дважды обращались к VAR. А Юрий Семин после игры говорил, что стоило и в концовке просмотреть момент с падением Смолова. Почему тогда решили не просматривать эпизод?— Сразу увидел, что ничего не было. Понимаете, все падения в штрафной площади VAR смотрит. Я его не спрашиваю, я лишь могу дать информацию, когда происходит момент. Например: «Борьба, сыграл в мяч, пенальти нет». Или: «Мяч, мяч, мяч», — когда защитник в последний момент успел сыграть в мяч. Если они обнаружили ошибку, то VAR скажет мне: «Владислав, рекомендую пройти к монитору и поменять решение. Там был удар по ноге, это пенальти». Если я в моменте объяснил, что защитник сыграл в мяч, а оба игрока лежат, то VAR это быстро просматривает.
Так и произошло в моменте со Смоловым: они быстро просмотрели и сказали: «Влад, все в порядке, играем». Если бы назначил пенальти, тогда бы они при просмотре увидели, что нарушения не было, и порекомендовали бы мне подойти к монитору.
Я не могу у них запрашивать постоянно посмотреть этот момент, тот момент. Так не работает! Идет процесс: люди сидят перед монитором и смотрят, что происходит. Один смотрит матч в прямом эфире, а второй уходит в контроль за тем, что уже произошло. Судья в этот момент продолжает работу, я же не могу стоять и обсуждать с ними момент, мне нужно продолжать работать, сохранять концентрацию и контроль за каждым участком поля. Я не могу взять и сказать: «Вася, там игрок на поле лежит, посмотри на повторе, что произошло». Допустим, при угловом кто-то упал на дальней штанге, когда ты был сконцентрирован на передней, к которой прилетел мяч. Твое зрение не успело охватить этот момент. И если за всей этой толпой кто-то ударил локтем, завалил, то VAR будет смотреть и позовет меня. В таких случаях могу сказать, что не видел, и тогда VAR проверит момент. Так оно быстро и должно работать, нельзя каждый раз бежать на проверку.
***
— Вы уже много лет работаете в российском футболе. Видите какие-нибудь изменения в игре и судействе?— Раньше с локтями боролись или с тем, чтобы игроки не трогали мяч после свистка. Локально купировали какие-то эпизоды, чтобы не было агрессивного поведения, игроки понимали, что реакция судьи на такое-то действие будет однозначной. Сейчас разрешили показывать желтые карточки официальным лицам, у судей появился дополнительный инструмент по общению с тренерами. Раньше приходилось ходить и упрашивать их вести себя на скамейке нормально, сейчас же можно за такое показать желтую. И все должны знать, что за это будет карточка. Увидели какой-нибудь перекос в технической зоне, что кто-то больше ругается на судей, а кто-то вообще не ругается. Сразу обращаем внимание, если факт произошел, то желтая карточка. Потихонечку шлифуем.
Что касается самой игры, то футбол стал очевидно быстрее. Это особенно видно по европейскому футболу. У команд высокого класса вообще нарушений правил поменьше, но интенсивность высокая. Надо покрывать все больше и больше отрезков, делать длинные забеги или вообще пробежать несколько раз через все поле туда-обратно. Тут судья должен сохранять холодную голову и с нормальным пульсом принять решение по моменту. Требования сейчас повышаются. Кашшаи сделал акцент на этом. Сейчас провели базовое исследование, чтобы посмотреть, в каком количестве у каждого арбитра образуется молочная кислота.
— Как проводится такой тест?— Мы бежали на тредмиле (беговой дорожке. — Sport24) по пять минут. Сначала скорость 5,9, потом увеличивается. Таких пятиминуток столько, сколько ты выдерживаешь. Каждые пять минут у тебя смотрят пульс и из мочки уха берут кровь. Ты бежишь с таким пластырем, у тебя его чуть-чуть отклеили, кровь взяли — и дальше бежишь. Это тоже интересно, получается объективная картина. Наш тренер шутил, что судья может на игре бежать-улыбаться, но внутри в этот момент у него полная катастрофа. В этом же тесте ты ничего скрыть не можешь. Судья начинает понимать, в каком он состоянии, какой у него запас, что нужно больше тренировать. Сразу для себя рисуешь конкретную программу, чтобы подтянуть общее состояние.
Здесь вообще большая область для исследований — Виктор привлек как раз ту компанию, которая делает их для УЕФА. Я видел всех этих людей на международных сборах. Если все проверять два раза в год, ты можешь видеть свою объективную динамику. Ты улучшил выносливость, или подтянул английский, или четче начал работать на поле, у тебя мало ошибочных решений. Тогда у тебя открываются возможности выйти и на международный уровень, получить эмблему ФИФА и иметь там успех. Это такие базовые данные, которые скажут о потенциале человека. Каждый судья по результатам фитнес-теста получит страниц десять данных. Если в следующий раз у тебя не будет динамики, значит, ты не очень профессионально относишься к себе. Раньше мы ограничивались взвешиванием и процентом жира в теле, сейчас же идет углубленное обследование.
Подписывайтесь на твиттер Sport24!
